Наблюдатель. Господин изобретатель. Часть VI (СИ)

Потом выступил Софиано и сказал, что лично ему понравилось стрелять из такого пулемета, хотя на его взгляд, на уток не подойдет — здесь нужна дичь покрупнее, возможно, что и двуногая. В конце концов, все порешили, что тут говорить, если самому государю ружье понравилось, надо срочно делать опытовую партию и отдавать в войска на испытания. Потом подписали акт испытаний — естественно, положительный, даже миномет под это дело прошел довеском. Резолюция: Одобрить и рекомендовать выпуск опытовой партии в сто штук. Расходы списать по Артиллерийскому Управлению.

Генералы разъехались, а я остался с оружейниками показывать и рассказывать про устройство ружья, одновременно унтер чистил его от порохового нагара и смазывал оружейным маслом.

Оружейники, особенно, тульский штабс-капитан, старательно записывали, измеряли размеры и зарисовывали детали. Сказал, что на затвор — шведский патент, так что попытайтесь сделать свое, отечественное, и вообще, сразу начинайте с нарезного карабина под русский патрон.

Дал телеграмму Норденфельту, что договорился о поставке ста ружей на испытания, пусть делают как можно быстрее.

8 апреля 1892 г., Ливадия

Сегодня у нас праздник, нет, не День космонавтики, хотя хотелось бы… а завтра еще один великий праздник — Пасха. А сегодня у Георгия взяли мазки мокроты, кстати, ее стало отходить гораздо меньше, раза в три, и кашель Джоржи уже не так сильно беспокоит. Так вот, во всех трех мазках бактерий туберкулеза вполовину меньше от того, что было, когда начинали лечение. Прогресс налицо и появилась надежда на излечение!

Иванов сияет, все остальные тоже не скрывают радости. А уж как рад Джоржи, он просто воспрял духом. От прежней хандры вообще ни следа не осталось, он немного загорел во время ежедневных прогулок и выглядит молодцом. Позвали из Ялты фотографа и сделали фотокарточку для родителей на фоне цветущего сада. Днем воздух вообще прогревается до 18–20 градусов, но к вечеру температура снижается вдвое и поэтому я проинструктировал милосердных сестер, чтобы Джоржи вечером одевал теплый свитер. В таком виде мы и пили по вечерам чай из большого самовара на террасе. Все утеплялись, да еще и горячий чай с баранками шел на «ура». Профессор Иванов даже разрешил по чуть-чуть рома или коньяку в чай. Я не помню о совместимости изониазида с алкоголем, конечно в клиниках последний исключен, кстати, мы сократили винно-пивное потребление, рекомендованное «лучшим терапевтом» Захарьиным[2], раза в четыре, иначе «посадим» Джоржи печень, а если взять печеночную недостаточность и туберкулез, то хрен редьки не слаще. Поэтому, раз в два дня пара ложек рома не повредит, а больному веселее в компании выпить чаю, глядя на море внизу, синеющие за спиной невысокие горы и закатное небо в золотистых, розовых и сиреневых тонах. Из сада доносятся цветочные запахи, вокруг свежая зелень, хорошо…

Мы гуляли с Джоржи по его маршруту, семь верст он проходит достаточно быстрым шагом, мне так с разговорами было не поспеть, даже попросил идти чуть медленнее. Джоржи расспрашивал про новости, удалось ли Мишкину рассчитать потребное количество водорода, чтобы поднять 600 пудов груза. Ответил, что рассчитать-то он рассчитал, но получение водорода химическим путем уж очень затратное, надо электролизом получать, а для электролиза надо много электричества.

Потом речь пошла про военные изобретения, рассказал про ружье и миномет, о том, что решено изготовить опытные партии по сто штук и передать в войска для испытаний, причем, для них избрано Терское казачье войско.

— А как ваша гусеничная машина, князь? Удалось ли договориться с кем-то из фабрикантов?

— Уже сделали маленькую действующую модель у Норденфельта. Резво бегает и даже пашет землю — машина будет показана шведскому королю на сельскохозяйственной выставке, а к нашей российской выставке постараюсь сделать полномасштабный образец, весом около 200 пудов и длиной в две-три сажени, который мог бы таскать сто и более пудов веса и пахать землю четырех — пятилемешным плугом.

Назад в Петербург я возвращался вместе с профессором Ивановым, мы обсудили лечение Великого князя и остались довольны промежуточными результатами. В клинике тоже закончили все испытания и уже готовится к печати статья в Военно-медицинском журнале, и наверно, если успеют с переводом, пойдет статья во Францию. После того как там опубликовали результаты исследования Фтивастопа, французы табунами стали ездить на стажировку, прямо новую клинику надо открывать. Сказал, что нужно открывать центр по исследованию и лечению туберкулеза, я попробую заручиться поддержкой императрицы — она же курирует благотворительные проекты.

— Иван Михайлович, как вы смотрите на то, чтобы возглавить центр? Думаю, что тайного советника и лейб-медика получить вам не за горами?

— Александр Павлович, вашими устами да мед пить, соглашусь, если Пашутин отпустит. Хотя если императрица ему прикажет, отпустит, куда он денется.

24 апреля 1893 г.