Начала новой макроэкономической теории

Теперь окончательно перейдем к экономическим моделям. Экономические модели существовали не всегда. Экономика, как таковая, экономическая деятельность, экономические отношения, существовали намного раньше появления экономических моделей (теорий). Я уж не говорю, о рабовладельческой или феодальной экономике, но и ранняя капиталистическая экономика сложилась раньше появления экономических моделей. Все эти экономики развились стихийно, без предварительной теоретической разработки и обоснования. А экономические модели стали появляться вследствие того, что стихийное развитие капиталистической экономики, ее эволюция стала приводить эту экономику к различного рода трудностям, кризисам, прежде всего. Вот для преодоления этих трудностей и стали строить экономические модели. Так, например, две наиболее известные и конкурирующие между собой модели, марксистская и кейнсианская, возникли как реакция на более-менее одни и те же обстоятельства, трудности, с которыми столкнулась капиталистическая экономика вследствие своей стихийной эволюции. Обстоятельства эти – это ранние кризисы капиталистической системы, вплоть до Великой Депрессии 1932 – 1937-го годов. Решения, предлагаемые этими моделями, кардинально отличаются одно от другого, но что их объединяет (помимо реакции на одни и те же обстоятельства) – это отказ или неспособность видеть эволюцию экономики, по, крайней мере, эволюцию будущую, последующую. Эволюцию, приведшую к рассматриваемой ими ситуации, они еще готовы были рассматривать (особенно марксизм). Но при этом они пребывают в убеждении, что после того, как их модель будет принята и реализована, больше никакой эволюции не будет. Даже то, что люди - игроки на экономическом поле, рано или поздно приспособятся к правилам игры, предложенным ими, и начнут их успешно обходить или использовать их вовсе не так, как виделось авторам моделей, т. е. не на пользу обществу, не приходило им в голову. О том, что это таки произошло и как именно это произошло, я писал в статьях “Современная олигархия”, “Экономика и мораль” и других, здесь повторю лишь вкратце.

Маркс полагал, что, если заводы и фабрики будут принадлежать рабочим, то они будут работать не за страх, а за совесть и производительность труда будет выше, чем при капитализме. Возможность, что со временем власть над предприятиями перейдет из рук рабочих в руки либо властителей страны, как это произошло в Советском Союзе, либо в руки узкой группы лиц – элиты на каждом из предприятий, как это произошло в израильских кибуцах, ему в голову даже не приходила. А между тем именно эта возможность, реализовавшись в Союзе, погубила советскую экономику. Что касается кибуцов, то вариант, когда предприятием правит сложившаяся на нем элита, лучше, чем централизованное, плановое управление экономикой всей страны (сохраняется конкуренция между хозяйственными единицами в экономике), поэтому кибуцы еще живы, но они давно уже уступили первенство частным фермерам и сельскохозяйственным кооперативам частных землевладельцев – мошавам.

Кейнс и его последователи предполагали, что после того, как будет принята кейнсианская модель, а также антитрестовские законы и создан антимонопольный комитет, больше кризисов в капиталистической экономике не будет. Так бы оно и было, если бы эта экономика не эволюционировала. Но, как я показал в “Современной олигархии” ситуация со времен Рузвельта изменилась таким образом, что прежние антитрестовские законы уже практически не ограничивают олигархов, особенно, если речь идет о транснациональных компаниях. И это один из факторов, сыгравших существенную роль, как в нынешнем кризисе, так и в кризисе конца 90-х годов. Произошло еще много изменений (которые я описываю в упомянутых статьях), делающих кейнсианскую модель непригодной сегодня. Все сказанное относится и к подавляющему большинству других экономических моделей.

Какие выводы следуют отсюда в отношении экономических моделей? Во-первых, быстрая изменяемость экономической действительности сегодня приводит к тому, что любая экономическая модель быстро становится непригодной, доходит до границ своей применимости. Поэтому очень важно уметь определять границы применимости моделей (теорий). Инструмент для этого дает разработанный мной единый метод обоснования научных теорий.