Начала новой макроэкономической теории

     Добавим к этому, что российская власть сама не слишком знает, куда ей вести страну в стратегическом плане. Учитывая это, все эти интернет разговоры (а они, естественно, не только в интернете ведутся), сегодня они разговоры, а завтра могут превратиться в весьма судьбоносные для России действия. И не только для России. А это значит, что очень даже не мешает пролить на предмет как можно больше ясности. И сделать это как можно раньше. Потому что, чем ближе ситуация приближается к критической точке, тем меньше шансов, что широкие массы успеют в ней разобраться, а не окажутся, в который уже раз, ведомы ловкими политическими манипуляторами к очередной кровавой и развязке. А то, что ситуация приближается к критической точке, видно из эволюции характера разговоров на эту тему, как в России, так и в мире. Грубо говоря, вместо поиска истины с углублением в теорию, люди в большинстве начинают искать, к какой силе им примкнуть, чтоб не оказаться в трудный момент в одиночестве, и кого назначить заклятым врагом и облаивать, не слушая возражений, дабы в лагере, к которому хочешь примкнуть, тебя приняли за своего. И силу набирают крайние, примитивные и потому понятные широким массам позиции и идеи: возврат к сталинизму, оголтелый национализм или оголтелый же либерализм с другой стороны. И даже людей, понимающих примитивность крайних позиций, начинает сносить к ним в силу шкурной выгодности примыкания к силе, к стае. Все это – извечный признак приближающейся большой драки. Поэтому я и решил вставить в этот разговор свои 5 копеек. Без особой надежды, что это может повернуть процесс вспять, а больше для очистки совести.

     Начну с того, что я сам являюсь противником той системы ценностей и морали, которая восторжествовала на Западе после сексуальной революции и которую можно назвать сексуальным либерализмом. Причем я начал писать на эту тему 30 лет назад, вскоре после моего приезда в Израиль, когда подавляюще большинство нынешних противников этой системы ценностей в лучшем случае не интересовались этим предметом или помалкивали, в худшем - восхваляли сексуальные свободы в одном пакете со свободами политическими. Правда, критикой «растленной буржуазной идеологии» и морали занималась тогда КПСС. Но, во-первых, акценты этой критики были сильно смещены в сторону эксплуатации трудящихся, дискриминации негров и т.п. Во-вторых, теоретический базис этой партийной критики был весьма сомнителен. Ведь именно Маркс провозгласил, что при социализме институт семьи отомрет и тем начал тот размыв традиционной системы ценностей, которую сексуальная революция продолжила. А поскольку против своего основоположника партийные бонзы выступать не могли, то и старались в своей критике западной системы ценностей не углубляться в теорию. В результате чего вся эта критика превращалась в нудную и не действующую «красную пропаганду». Я же еще тогда в Израиле построил новую философскую систему, включающую теорию оптимальной морали, которая расставила все по местам в этом вопросе. («Неорационализм», Киев, 1992, книга опубликована 10 лет спустя после написания и уже не в Израиле). С тех пор и поныне я не прекращал развивать дальше мою философию в целом и моральную теорию в частности и критиковать нынешнюю западную систему ценностей.  И я считаю, и в этом совпадаю с критиками западного проекта, что эта система ценностей ослабляет западные страны, способствует  нарастающим кризисам и, если Запад от нее не откажется, приведет к краху западного мира. Но я не согласен с критиками западного проекта в том, что эта система ценностей органически присуща свободно рыночному экономическому строю и демократическому способу управления. Рыночная экономика и демократия существовали на Западе задолго до сексуальной революции. А сексуальная революция обусловлена торжеством на Западе ложных философий экзистенциализма и фрейдизма. Мало того, плановая экономика и тоталитарное управление тоже не есть непреодолимое препятствие на пути идей сексуальной революции, что хорошо было видно на успешном проникновении этих идей на территорию Советского Союза в последний период его существования.

      Теперь перейдем к чисто экономической критике западного проекта, которая является, безусловно, главной для его противников. Нет спору, что сегодня этот проект переживает кризис и в своей экономической основе. Но в чем природа этого кризиса и означает ли он неизбежный конец западного проекта, как такового?