Начальник тишины

Очень верно ты это, Федор Михайлович, подметил, что все cочиненное должно соответствовать евангельскому духу и догматам. А коль не так, то выйдет промашка, как у Булгакова, к примеру. Писатель‑то он хороший, но вот Христос у него какой‑то ненастоящий получился, неевангельский. А промашка в таком деле недопустима, а то вместо Христа можно людям лже–христа начать проповедовать. Упаси, Господи».

В эту минуту в дверь снова позвонили.

Глава тридцать шестая.

Пророчества

— Звони еще. Там или нет никого, или дежурный дрыхнет, — сказал Влад другу.

— Слушай, а может, вход с другой стороны? — предположил Влас.

— С какой другой? — видишь надпись: «Морг больницы №52». Если ты Василисины слова не перепутал, то нам сюда.

— Иду, иду, — раздался за дверью голос Архипыча.

— Порядок, — обрадовался Влад.

Дверь отворилась, и перед молодыми людьми вырос настоящий старичок–боровичок из русской сказки. Седые с оттенком желтого дыма пряди волос беспорядочно свисали с его головы и почти закрывали лицо. Он был невысоким, сухеньким, но крепким. Добрые голубые глаза светились улыбкой. Только цвет лица был каким‑то неестественно смуглым. На старике красовался дырявый замасленный свитер и такие же, притом слишком короткие коричневые брюки. На ногах были одеты огромные, явно не по размеру, ботинки горчичного цвета.

— Здравствуйте, дедушка. Мы к вам по очень важному делу, — объяснил Влас.

— Чаял я, что кто‑то за ней приедет. Чаял… — обрадовался Архипыч.

— За кем, за ней? — спросил Влад.

— Ну, вы же за Василисой?

Лица молодых людей вытянулись от удивления.

— Что это я вас на пороге держу, люди добрые. Заходите, перво–наперво чайку попьем.

Архипыч провел обомлевших гостей внутрь помещения и усадил за стол, сооруженный из больших картонных коробок из‑под медицинского оборудования. Достав самодельный кипятильник, скрученный из двух лезвий, старик поставил разогревать воду в стеклянной банке.

— Дедушка, а дедушка, а вы откуда про Василису и про нас знаете? — придя в себя, спросил Влас.

— А что я знаю? Ничего я и не знаю. Просто не хотел бы я вашу Василису Прекрасную этому чернокнижнику отдавать.

Влас метнул взгляд на друга:

— Какому чернокнижнику?

— Да был тут один сегодня, ни свет ни заря. Одно слово — чернокнижник! Ничего, ничего, ребятки, сейчас мы чайку попьем, потом Василисочку обрядим, да и заберете вы ее с Богом. Она ведь мученица.

— Откуда ты все знаешь, дед?! — сорвался Влад.

— Ой, мил–человек, — вздохнул Архипыч, — чего я знаю‑то? Ничего не знаю. Просто лицо у ней, как у мученицы, как в Четьи Минеях, беленькое… Ну вот и чаек поспел. Наливайте, миленькие, у меня и заварочка есть свежая, два дня назад сделал, настоялась, — радостно приговаривал дед, разливая кипяток по алюминиевым кружкам.

Друзья с недоверием покосились на треснутый фарфоровый чайник со старой заваркой.

— Ждал я вас, добрые люди, ждал. Вот послушайте старика, сделайте милость… У народа русского теперь последняя возможность открывается. Старцами было предсказано возрождение на Руси Православия, да на короткое время. Похоже, время это короткое заканчивается.

— Как заканчивается? — встрепенулся Влас.

— А вот так. Когда безбожие рухнуло, сами знаете, почти десять лет страшная суматоха была. Особенно вначале. Все лопнуло, работу люди потеряли, магазины пустые, кругом обман, закон не действует. Как жить? Вот и потянулся народ в храмы, к Боженьке. Сотнями крестились, венчались, о Боге спрашивали, выхода искали, ответа. Молодые так те прямо крестились и в монастыри шли, а кто в семинарию, а кто и сразу в священство… А потом время прошло, отпустило, поуспокоился народ. Опять прилавки ломятся, да и деньжата стали водиться. Много чего интересного, кроме храма, есть посмотреть, и душа вроде бы не болит. Чего в церковь идти? А еще народ пугают попами на мерседесах. А чего пугаться‑то. У нас так говорят: «Попов бояться, в храм не ходить». А люди всё одно боятся. Вот и стала дорожка в храм сужаться. Потому я и говорю, что сейчас дан последний шанс: или туды или сюды, — дед показал пальцем вверх и вниз, — иначе будет попущено Богом такое… похлеще семнадцатого года.

— А что же делать нужно? — спросил Влад.

— Нужно?.. — старик задумался. — Нужно, милок, чтобы русский народ всецело ко Христу повернулся. А это значит не просто мимоходом свечку в церкви поставить, а всю жизнь свою, как горящую свечу, Богу преподнести.

— Так сейчас вроде к этому и идет. Кругом патриоты, монархисты разные, — полушутя–полусерьезно заметил Влад.

— Нет, милок, настоящих‑то монархистов среди них нет, это в основном всё «русские иудеи».

- ?