Начальник внешней разведки. Спецоперации генерала Сахаровского

Об этом и думал Воронин, возвращаясь из Браззавиля, где он провел ряд ответственных встреч и получил объемные пакеты с материалами, предназначавшимися для «инстанции». Эти пакеты особенно волновали его. Он не знал, что в них, и корил себя за то, что предварительно не ознакомился с их содержимым. Что если в них просьбы о помощи, финансовые вопросы? Попади эти документы в руки конголезских властей в случае провокации при пересечении границы, это был бы сильнейший компромат.

Вот и причал. Машины медленно съезжают на берег. Идет проверка документов. За машиной Воронина вплотную следует автомобиль английского посольства. Вдруг «фиат» советского посольства окружает плотная группа жандармов и людей в штатском. Воронин мгновенно все понял. Он успевает блокировать двери и поднять стекла. Начинает рвать документы, пытаясь их уничтожить. Мякотных тоже все понял и активно помогает Воронину. Но двери автомашины выбивают прикладами, а дипломатов силой вытаскивают из нее за ноги. При этом Воронин ударяется затылком об асфальт и теряет сознание. Обоих дипломатов тут же на пристани сильно избивают, а затем бросают в кузов жандармского пикапа и увозят.

Английский дипломат, который стал свидетелем этой зверской расправы, пройдя пограничный контроль, туг же приехал в советское посольство. Там он заявил, что не разделяет наших идеологических концепций и нашей политики в Конго, но считает своим долгом рассказать о случившемся и выразить возмущение поведением конголезских властей.

Далее события развивались следующим образом. По линии МИД и разведки в Москву были немедленно направлены сообщения о случившемся. Советский посол связался с президентом Касавабу, который пообещал дать команду и к утру освободить дипломатов. Но все говорило о том, что и сам президент уже не контролировал ситуацию в связи с очередным военным переворотом, осуществленным Мобуту.

Ночью в камеру, в которой находились Воронин и Мякотных, ворвалась группа пьяных солдат. Ими командовал лично Мобуту. Он был тоже навеселе. Советских дипломатов в очередной раз избили, вытащили в тюремный двор и поставили к стенке. Мобуту потребовал от них признания в участии в антиправительственном коммунистическом заговоре. Иначе — расстрел. Он отдал команду солдатам, те вскинули винтовки. Но тут появляется начальник конголезской службы безопасности и о чем-то долго беседует с Мобуту. Последний отдает команду увести пленников в камеру.

С утра допросы возобновились. Теперь их вела группа лиц, среди которых угадывались американцы. Изменился и характер вопросов. Они стали жестче, конкретнее. Но их смысл был один — заставить признаться в существовании антиправительственного заговора, нити которого тянутся в советское посольство.

Докладывая обстановку в Центр, резидентура сделала вывод, что антисоветская кампания носит исключительно политический характер и не базируется на каких-либо конкретных фактах ее разведывательной деятельности.

К полудню советского посла пригласили в МИД, где вручили ноту, объявляющую весь персонал посольства персонами нон грата и предложили всему составу посольства покинуть страну в течение 48 часов.

Воронин продолжал мужественно сопротивляться беспочвенным нападкам допрашивавших его сотрудников службы безопасности. Он заявил, что выполнял в Браззавиле поручения посла по поддержанию связи с людьми, которые еще совсем недавно входили в состав конголезского правительства.

Проводившие допрос явно были не готовы к такому отпору. Вечером Воронина и Мякотных увезли на аэродром, посадили в самолет и выслали из страны. Оба были покрыты синяками и кровоподтеками, на них была разорвана одежда. Воронин к тому же был босиком. Перед высылкой дипломатам предложили поменять «сибирскую ссылку» на «прелести» западного мира, на что Мякотных ответил, что уже имел возможность испытать эти «прелести» на своей спине.

Вскоре после выдворения советского посольства из Конго Мобуту совершил очередной военный переворот и на долгие годы установил режим единоличной военной диктатуры.

Из приведенных примеров видно, какими трудными оказались для советской внешней разведки первые шаги в этой африканской стране. Но правильные действия руководства ПГУ, хороший подбор кадров, выдержка и хладнокровие сотрудников резидентуры способствовали выполнению задач, поставленных перед разведкой в данном регионе.

Однако все же самым острым в годы холодной войны оказался Карибский ракетный кризис 1962 года, который поставил человечество на грань ядерной катастрофы.

Спустя более чем четыре десятилетия после кризиса, когда появилась возможность ознакомиться с ранее недоступными документами, стало очевидно, как близко мир находился у пропасти, грозившей третьей мировой войной и уничтожением человечества.