Начальник внешней разведки. Спецоперации генерала Сахаровского

Эти же качества принципиальности и честности при выполнении своего профессионального долга, которые были присущи Сахаровскому, подчеркивает в своей книге «Разведка: лица и личности» генерал Кирпиченко:

«В последнюю заграничную командировку (и единственную, кстати, в “несоциалистический” мир) начальника ПГУ сопровождал я. Дело было в марте 1970 года. Предстояли переговоры с руководством Службы общей разведки и военными контрразведчиками Египта по обеспечению безопасности прибытия в страну наших ракетчиков и военной техники.

Когда после возвращения мы докладывали Ю.В. Андропову о результатах поездки, Александр Михайлович еще раз раскрылся как прямой и честный человек. Рассказав Андропову о трудных переговорах, о том, что не получил от египетских партнеров ответов на прямо поставленные вопросы, Сахаровский заявил председателю КГБ: “Таким образом, можно считать, что мне не удалось выполнить те задачи, которые на меня возлагались, и моя миссия положительных результатов не дала!”

Надо сказать, что египетскую сторону в тот раз представляли действительно недоброжелательные собеседники: это были случайные люди, и они долго не задержались на своих постах. Что же касается заявления Сахаровского председателю КГБ, то это был единственный случай в моей служебной практике, когда руководитель такого уровня при докладе прямо заявил, что ему не удалось выполнить данное ему поручение. Обычно в таких случаях использовалась какая-нибудь спасительная формула: “Несмотря на объективные трудности, удалось достичь некоторого взаимопонимания” или “Выявлены точки соприкосновения и поле общих интересов” и тому подобное».

Сахаровский хорошо знал не только руководящий состав, но и многих рядовых работников. Не раз он удивлял руководителей центрального аппарата и зарубежных точек своей осведомленностью о таких сторонах деловых и личных качеств их подчиненных, которые не всегда были известны самим этим руководителям.

Более 16 лет, с конца 1953 года, секретарем и одновременно машинисткой-стенографисткой у Александра Михайловича Сахаровского была Анна Ивановна Мушникова.

В органах госбезопасности Анна Ивановна работала с 1939 года. 5 июля 1941 года в составе 29-й армии войск НКВД она ушла на Калининский фронт, попала в окружение. В 1943 году принимала участие в сражении на Курской дуге. Эта мужественная женщина была награждена двумя орденами Отечественной войны II степени, многими боевыми медалями. Она с большой теплотой вспоминала о Сахаровском:

«Александр Михайлович на работе вел себя скромно, со всеми сотрудниками имел ровные отношения. Иногда возвращался в свой кабинет после встреч с председателем КГБ — сначала с Серовым, а потом с Андроповым — в плохом настроении, как говорят, “туча тучей”. Но, вызывая к себе провинившегося сотрудника, никогда на него не кричал, разбирал тот или иной промах по существу. К женщинам-сотрудницам был всегда внимателен.

К Сахаровскому нередко приходили, чтобы решить те или иные личные проблемы, и он, по возможности, помогал выполнить их просьбы, особенно по жилищному вопросу. По характеру он был, в сущности, мягким человеком, но, когда требовала служба, был тверд и принципиален. Меня ни разу не ругал, хотя были моменты, когда надо было ругать, а он просто скажет, что я не так сделала.

Но один раз он меня проучил. Один наш сотрудник, приехавший из Болгарии, дал мне для передачи Александру Михайловичу пол-литровую бутылку с болгарским розовым маслом. Это косметическое средство стоило больших денег. Я передала Сахаровскому эту бутылку. Выяснив, что это такое, Сахаровский очень строго мне сказал, чтобы я впредь ни от кого никогда и ничего не брала, никакие подарки.

Я вернула бутылку, и с тех пор мне никто не передавал подарков для Александра Михайловича».

А.М. Сахаровский очень часто должен был решать такой животрепещущий в те времена для любого человека вопрос, как жилищный. Александр Михайлович вынужден был его решать по долгу службы совместно с парткомом и месткомом, навлекая на себя гнев и ярость многих, считавших себя наиболее достойными в улучшении жилищных условий.

Ветеран Службы внешней разведки генерал-майор Владилен Николаевич Федоров вспоминал, как, будучи рядовым работником, он в 1957 году приехал из Анкары в отпуск в Москву. Перед отъездом в Союз резидент вручил ему в запечатанном конверте письмо с просьбой передать его Сахаровскому. Тот был перегружен делами, и у Федорова десять дней ушло на то, чтобы попасть к начальнику разведки. Каждый день его «кормили завтраками», пока Владилен Николаевич не попросил у своего непосредственного руководителя разрешения самому позвонить начальнику ПГУ. Ему разрешили. Он коротко объяснил Сахаровскому причину звонка и услышал лаконичный ответ: «Заходите». В кабинете начальник разведки тут же вскрыл адресованное ему письмо. Прочитал, улыбнулся и спросил:

— Ты читал?

— Нет.

— А знаешь, что здесь написано?

— Нет.

Александр Михайлович протянул Федорову письмо:

— Читай...