Начало

Жизнь для меня – это не только творчество, не только личная жизнь. Самое главное для меня – мои дети. И лучший подарок для меня – это просто прийти домой. Когда сын и дочь бегут ко мне с криками: «Мама!», – обнимают меня и целуют, мне больше ничего не надо.

Дети мои очень разные по характеру. Анечка – человек не слишком-то открытый. Взрослая, сообразительная. У нее удивительно ясный ум, такой биокомпьютер. Она получает информацию, потом тихо и спокойно обрабатывает ее, а потом предъявляет целый список вопросов: первое, второе, третье, двадцатое. Ей во всем надо докопаться до истины. Очень серьезная девочка.

Анечка поражала нас своей рассудительностью с раннего детства. Мы поехали в Евпаторию, когда ей было три года. Я пыталась заманить ее в море. Она ответила:

– Нет. Мне надо подумать.

Села в надувное кресло и просидела так три дня – смотрела на море и думала. Наконец, на третий день она подошла ко мне и с серьезным видом сказала:

– В море не пойду. Первое – грязно. Второе – небезопасно. Третье – много народу.

Вот так. Коротко, ясно и без лишних эмоций. И снова села в кресло. Мы с мамой просто ахнули – нам нечего было ей возразить. Это было настолько точно! Анечка всегда рассуждала именно так.

В семь лет она узнала, что мы с Димой расстаемся. Она всегда очень переживала наши конфликты, как ни старалась я ее от этого оградить. И вот я сообщила ей, что мы уезжаем. Она кивнула, не сказав ничего. Через два дня она сказала, что нам нужно поговорить. И предъявила мне целый список вопросов по поводу отъезда. Отпустит ли папа? Где мы будем жить? На что мы будем жить? Будет ли у нас автомобиль? Хорошо ли нам будет на съемной квартире? Где они будут учиться? Где я буду работать?

Она задала мне больше вопросов, чем я сама могла бы придумать в тот момент. Я не думала об этом, я просто понимала, что надо уходить, я чувствовала, что надо все поменять. А там – как сложится. А она все учла, в свои семь лет – обмозговала наш отъезд во всех деталях. Причем мы обе понимали, что это правильное решение. Но я чувствовала, а она – думала, анализировала, просчитывала все сложности, которые могли возникнуть в нашей новой жизни. Она очень разумная, настоящий Козерог.

Анечке пришлось поменять множество школ. Сначала она училась в обычной люберецкой средней школе. Потом, когда мы уехали из Малаховки, я устроила ее в частную школу. У моей приятельницы в Можженке, где мы часто гостили и даже жили одно время, четверо англоязычных детей, и Анечке волей-неволей пришлось заговорить по-английски. Потом я нашла Британскую школу – очень хорошую. Но я была вынуждена забрать ее и оттуда – мы скрывались от Димы, он угрожал выкрасть детей. Да и папарацци не задумывались над тем, что у жертв их сенсаций есть дети, что они переживают и страдают. Детям приходится быстро взрослеть, ведь внутренне они пытаются защитить своих родителей, объяснить себе происходящее. И Аня уже взрослый человек, очень хорошо разбирается в людях. Реагирует на мою популярность спокойно, но ее раздражает, когда подруги относятся к ней как к маминой дочке и проявляют повышенный интерес к актрисе Заворотнюк. Она мгновенно это пресекает:

– Если хотите поговорить со мной по поводу мамы, тогда до свидания!