Начало истории (СИ)

Лёха вздохнул. Задумался: «Эх, никак не получается Ирку закадрить! Тоже мне, мадам целомудренность! А жаль. Ка-ка-я деваха! Персик. Клевая шмара. Такие бы шуры-муры закрутили, ужас! А там, глядишь, и к её чаевым левакам можно было бы припасть». Лёха даже заволновался при мысли о чужом приработке, в который можно было бы запустить свои загребущие конечности. Смачно цокнув, он продолжал прикидывать шансы: «Зарплата у меня, конечно, ничего. Но много денег ведь не бывает. И чувак я, сам по себе, оч-ч-чень даже. Вот и подоил бы слегка лошицу. А заодно и поразвлёкся бы. Поигрался бы месяцок-другой, отмолотил бы её как следует, гы-гы. А там можно и хорошему мужу Артёмке возвращать, гы-гы, почти в целости и сохранности. Не-а, не отвертится Ирка, рано или поздно по-любому заарканю!»

В общем, хороший был сказочник Лёха. И ни в какой центр никто его не приглашал, и из боевых искусств выперли за неспортивное поведение и систематическое нарушение режима тренировок. Но об этом мы узнали гораздо позже.

Пережёвывая очередную любовную неудачу, Лёха вдруг вспомнил слова Иры про отморозков. И ему сразу стало как-то не по себе. «Эти, как их там Ирка называла, Серый и… Пельмень, что ли? Не, Вареник! Буйные, вроде бы. Да, помню их. На прошлой смене они ещё муру водили, еле-еле утрясли движ. А сегодня они сняли столик в зале, зависли в дискотеке, с девками платными. А после… куда они подевались? Нет их нигде. Но гардеробщица одежду никому не выдавала, я точно знаю. Я рядом с раздевалкой дежурил… Бли-и-ин, точняк! Это же они в бильярдную пошли. Точно, они! Я же их видел. А там Николаич киями с дядей Толей стучит. Не ровен час, накуролесят эти уроды, а потом Николаич будет шефу претензии выставлять. Тогда уж точно мне хана! Премии лишат. И откуда только эта Ирка взялась? Столько времени на неё убил! Зараза, а не баба!»

И Алексей засеменил в бильярдную. Распахнул дверь, а там… он даже глазам своим не поверил. Видит, валяется на полу чьё-то тело, в луже крови, а два мрачных типа добивают его вялыми пинками. А тело лежит и даже не шевелится. Как та колода дубовая, ко всему безразличная. «Ёшкин дрын! Да это же Николаич! – запаниковал Лёха. – Ёлки-моталки, что же делать-то? Убьют ведь. Гля, он уже и копытами не дрыгает. Сунуться в защиту, а вдруг сам получу? Точняк отгребу, к бабке не ходи. Зарихтуют, поломают, и чё потом? А если ваще в инвалиды пропишут, тогда как? Амбалы вон какие здоровые. С другой стороны, ничего не делать, вдруг наши узнают? Точно, выгонят тогда с работы. Спросят, почему стоял, наблюдал. А что я могу? Ничё не могу. Ладно. Промолчу. Типа, не заметил. Авось обойдётся!»

Плутовато оглянувшись по сторонам, Лёха тихонечко прикрыл дверь в бильярдную и затаился в коридорчике.

Тем временем, Серый и Вареник совсем запыхались.

– Хватит! – тяжело дыша, остановил кореша Вареник. – Хватит уроду.

– Погоди-и-и, братэлло, – рычал разбушевавшийся Серый. – Этому гаду я заторчал! В нату-у-уре, должок вернуть надобно! Фигачил меня как щегла. А житуха, какова она? (Ногой ещё два удара – дынс!, дынс!) Житуха, она, сука, ещё та! Теперича и я фигачить буду. Получай обратку, тварь! Ща, ща, ещё разочек отоварю!

И Серый раз за разом подкреплял свои слова тяжёлыми ударами ноги. Вареник нахмурился:

– Слышь, Серый, братан… говорю тебе – харэ! Завалишь ещё это говно. Будем потом на зоне пятнашку отматывать, баланду дегустировать. Хошь такого?

Пример подействовал. Серый в тюрьму никак не хотел. Остановился, отступил. Приятели отряхнулись и, прихрамывая, направились к выходу из бильярдной. Распахнули дверь, а в коридорчике – Лёха-охранник, тут как тут! Замерев от неожиданности, Лёха в ужасе вылупил глаза, как та мышь, которую хитрый кот прихлопнул когтистой лапой. Раскатисто заржав, Вареник схватил безвольного Лёху за куртку и затащил в бильярдную:

– Ха-ха-ха! Серый, смотри! Гвардия за дверью караулит. Ха-ха-ха-ха!

Повернувшись к оторопевшему охраннику, Вареник шикнул:

– Ну шо, гвардия. Шо стесняемся? Ты следующий?

– Пацаны, да вы чё? Не надо, прошу вас! Я за вас, без базара! Пацаны! Мне этот дёррик до фонаря ваще! Паца…

Жёсткий апперкот оборвал его жалкий лепет. Снова бил Серый. Вареник, добивая, пнул охранника тупым ботинком в лоб. Лёха сполз на пол. Закрыл дрожащими руками лицо. Заскулил. И трусливо затих.

***

В эту минуту дверь бильярдной скрипнула и в зал зашёл Глебыч. Как некстати! Мне бы его рассмотреть, узнать, крикнуть, чтобы не лез, чтобы спасался. И пусть наши не дёргаются, я в порядке! Сейчас минуток пять полежу, отойду, и поднимусь. Покажем отморозкам, кто в доме хозяин! Но в этот момент я валялся на полу с залитыми кровью глазами, ничего не видел, слышал тоже слабо, и единственное, что я мог, так это безмолвно шевелить разбитыми в кровь губами.

Глебыч шагнул от порога и остановился. Обвёл глазами зал. Картинка впечатляла. В дальнем тёмном углу с комфортом расположился я. В углу около входа – охранник дрожащий забился.