Начать сначала. (СИ)

       Уже на следующий день он изменил манеру своего поведения в ее отношении. Откровенно сказал, что не хочет наблюдать за ее "хиханьками-хаханьками" с другими, и готов сам все это ей дать. Он стал с ней откровенно заигрывать и флиртовать, как если бы она ему очень нравилась, и он хотел добиться ее внимания и привлечь интерес. Это был новый опыт в их отношениях, который пришелся по вкусу обоим. Уля получала, что хотела. А он мог лишь простым флиртом затащить ее в постель, чего не удавалось сделать в молодости, когда он только оттачивал свои навыки в общении с противоположным полом. Это сделало их существование чуть легче и беззаботней. И опять же Уля в очередной раз заставила его взглянуть на привычные вещи по-новому. Он еще молод, и вся жизнь впереди, так зачем грустить и загружаться проблемами, когда есть возможность просто наслаждаться жизнью? У него нет обязательств или проблем, он может просто расслабиться и позволить себе подобную беззаботность.

       Постепенно эти легкость и флирт переросли в страсть, как это было бы в обыденной жизни двух сближающихся людей. Они и без того хотели друг друга, но время привнесло в их желание оттенок опыта. Их беззаботные заигрывания превратились в утонченные игры в соблазнение. И это было дико горячо. Такого чувственного всплеска у обоих еще никогда не было. С другими девушками Костя не мог почувствовать подобного в силу краткости отношений. А с Юлей он всегда был предельно нежен и осторожен - она была такой хрупкой на вид, что он просто боялся каждую минуту сделать ей больно. А Ульяна же вообще никогда не была в отношениях, чтобы испытать что-то хоть отдаленно напоминающее это.

       Эта страсть никуда не делась со времени, а только приобрела более глубокий смысл. И когда он уже устал гадать, в чем причина этого, Уля призналась ему в любви. Стыдливо спрятала взгляд и сказала, что любит уже давно, еще со времен его ухаживания за сестрой. Для него это было шоком. Было трудно в это поверить, но постепенно он привык, а потом еще и отругал себя за то, что сам не понял этого еще раньше.

       Ульяна не потребовала от него ничего в ответ, даже не намекала и не просила, дав ему время все осмыслить и задуматься над ответными чувствами. Возможны ли они? Имеет ли он право любить ее? Сможет ли потом не обвинить в том, что она заставила его забыть другую любимую женщину? Не разочаруется ли?

       Понимание и принятие не заставило себя долго ждать. Да, чувства возможны. Даже более того - они уже есть. Зарождались с самого начала: сначала братская любовь, затем почти родительская, а потом уже и романтическая. Нет, он никогда не забудет свою первую любовь, а Уля не посмеет этого потребовать. Он просто отодвинет ее в дальний уголок своего сердца вместе с памятью о ней, чтобы все остальное было свободно для новой, живой любви. А Юля навсегда останется в его, их памяти, как что-то хорошее, светлое, но уже прошлое, на которое в некоторых случаях не стоит оглядываться.

       Потом было предложение руки и сердца. Все, как и мечтала когда-то Уля, с поправкой на то, что парень не оказался похож на ее идеал, а был им.

       За день перед самим торжеством Костя нашел Улю в кладовке, где она сжимала в руках свадебное платье Юли.

       - Однажды ты мне сказала, что Юля хотела бы счастья для меня, - присаживаясь рядом с ней, нежно сказал мужчина, отбирая у нее наряд. - Сейчас я говорю тебе то же самое. И мое счастье - это ты. И она обязательно приняла бы это.

       - Правда? - со слезами на глазах прошептала Уля.

       - Конечно, милая, - вытирая ее слезы, улыбнулся Костя.

       Тот день стал знаменательным для обоих, хоть каждый из них и не подозревал, что для другого так же. Обоих освободило чувство вины перед умершей Юлией. Оба верили и знали, что делают все правильно.

       А через время для Кости начался новый ад под названием беременность. Когда Ульяна рассказала о своем положении, он был в ужасе, панике. Страх сковал все внутренности, и он был твердо уверен, что повториться все то, через что он однажды уже прошел. Никакие уверения Ули в том, что она себя замечательно чувствует и все нормально, не спасали и не помогали. Он маниакально зациклился на плохом. Он сам выбрал для нее лучшего врача, лично присутствовал на каждом приеме и УЗИ, беспрестанно интересовался состоянием ее здоровья. Поначалу жена терпеливо пыталась ему все объяснять и заставляла не паниковать. Потом просто забила на все уговоры и позволила ему гиперопеку, украдкой горько посмеиваясь над его страхом. Уж кому как не ей знать, что он чувствует.

       Напряжение не отпускало его на протяжении всей беременности. И сейчас оно было на пике, потому как Уля рожала. Она запретила ему присутствовать на родах, что сводило с ума - он боялся, что в случае чего может упустить последние минуты рядом с ней или малышом. Сам понимал всю бредовость подобных мыслей, но ничего не мог с собой поделать. И успокоится он лишь тогда, когда увидит обоих целыми и невредимыми, прижмет к груди и уже не отпустит.

       - Так, папаша, уже можете успокоиться, - улыбнулась ему весело медсестра, только что вышедшая из родильного отделения.