Начать жизнь заново

Я не мог и мечтать, что первый день в команде Моргана может пройти так хорошо. Меня познакомили с коллегами, рассказали особенности работы их команды, даже устроили в мою честь чаепитие с тортиком.

Я без труда влился в команду, к тому же Морган был в чем-то прав. Мой уровень знаний был высоким, разве что практики немного не доставало, как отметил один из парней.

Домой я вернулся в неплохом настроении. До хорошего ему было далеко, но это было достижением за все эти дни. И я прекрасно знал, как поднять свое настроение.

Удачно сбежав от родителей, жаждущих знать, как всё прошло, я переоделся и смылся на улицу вместе с Ричи. Мы ушли с ним в парк, где застряли до глубокого вечера. К тому же, у меня были деньги: Морган перед отъездом обязал бухгалтерию выдать мне аванс. Я понимал, что это еще один плюс к его плану шантажа, но я и так уже был в полной заднице, так что какая разница.

Мы с Ричи купили шаурму и съели ее на лавочке, разделив пополам. Долго бегали наперегонки вокруг деревьев, а когда ушли дети, то и на игровой площадке. Моему псу безумно понравилось кататься на детской горке: он ложился на нее пузом и, растопырив лапы, катился вниз, заливаясь озорным лаем. Он даже предпринял попытку раскачать меня на качели, но получив по лбу (благо не сильно), передумал заниматься этим.

Правда от меня он далеко не отходил, а стоило мне переставать смеяться, как Ричи оказывался рядом, заглядывая в глаза, а потом начинал облизывать все, до чего дотягивался, так что я был весь в слюнях. И только когда я заливался хохотом, он отходил от меня, весело гоняясь за хвостом.

Он был единственным, кто волновался за меня, и единственным, кто меня понимал.

Вернулись мы, когда родители уже легли спать. Собственно, я на это и рассчитывал, мне совершенно не хотелось с ними пересекаться. Конечно, я понимал, что не высплюсь, но мне и так это не светило. Неважно, во сколько я лягу, кошмары никто не отменял.

Оказавшись в комнате, я пошел умываться, а Ричи улегся на нашем месте на полу у кровати. Но когда я вернулся, рядом с псом была моя подушка, стащенная с кровати. Сам Ричи упорно смотрел в другую сторону, словно был совсем не при делах. Я тихо рассмеялся и присел перед ним, потрепав по голове.

– Спасибо, брат.

Пес лизнул меня в нос и подтолкнул подушку. Я, оглянувшись на постель, пожал плечами и стащил на пол еще и одеяло, задаваясь вопросом, почему не сделал этого раньше. Все равно я спал на полу с Ричи. Хотя лабрадор мог спать и со мной на кровати, но я сам не хотел. Казалось, что на полу я ближе к своему другу, да и постель теперь казалась чужой. Развернув одеяло, я упал на него сверху. Укрываться мне было не нужно, тепло Ричи согревало и так. Пес плюхнулся рядом со мной, еще раз лизнув в нос, желая спокойной ночи, которая мне не светила. Но я с улыбкой обнял его и закрыл глаза.

В конце-то концов, как бы дерьмова ни была моя жизнь, у меня был верный друг. И пока он был рядом со мной, я считал, что смогу справиться.

***

В результате Моргана задержали дела, поэтому он не вернулся через два дня. Не вернулся он и через неделю. Когда он приедет, никто не знал, в том числе и он сам. Мне он больше не звонил и не писал, видимо узнавал все, что нужно, от Эмили. Поэтому я перестал таскаться на работу, словно на казнь. Наоборот, я почти летел туда каждое утро.

Дела со сном так и не наладились, и после двух бессонных ночей, просыпаясь в истерике и пугая Ричи, я купил себе снотворное. После него утром было ощущение, что в рот нассали коты, да и чувства, что я отдохнул, не было. Но я хотя бы отрубался на шесть-семь часов, и ладно. Правда таблетки пришлось прятать, больно уж подозрительным взглядом сверлил меня мой пес.

Иногда он пугал меня, честное слово.

Мне стоило больших усилий убедить его, что со мной все в порядке, и больше я не возьмусь за нож или страшные оранжевые таблетки, которые он утащил. Я их, кстати, так и не нашел. Через несколько дней Ричи перестал пасти меня в ванной и на улице, проверяя, все ли хорошо.

С родителями все же пришлось поговорить. Они выловили меня спустя несколько дней и вывели на разговор. Но к тому времени я успел вернуть привычный им образ образцового сына. Наш разговор прошел по-деловому сухо, но после этого они отстали от меня. И чудеса! – мать куда-то спрятала мой блокнот с расписанием, предоставив мне в распоряжение часть самостоятельности.

Однако, что-то умерло между нами после того дня. Что-то, чему я никогда не придавал значения до этого, совсем крошечное, похожее на семейное единение. Я жил и общался с ними, словно они были моими соседями в общежитии, не более. Иногда я ловил задумчивый, слегка напряженный взгляд матери и внимательный – отца. Но ни один из них так и не подошел ко мне, за что я был благодарен. Я больше не чувствовал потребности в их заботе, словно мои родители умерли в день моего выпускного.