Начертание христианского нравоучения

Внешнее счастье составляют доброе имя, достаток и благоприятный ход дел. Потеря или недостаток чего-нибудь из сих лишает нас покоя. Человек чувствует себя несчастливым. аа) Доброе имя

дает человеку вес в его кругу, служит основанием доверия к нему и располагает; следовательно, оно прилагает путь к беспрепятственному действованию, как наоборот, потеря его связывает руки и ноги. Потому любящий брата всеми способами пусть блюдет доброе его имя, а для того предварительно пусть освятит сие имя в сердце своем или, что то же, пусть исполняет обязанность уважения, чувством своим всегда поставляя другого выше себя. Такое расположение само научит, как блюсти честь ближнего и от себя, и от других. Оно свяжет и развяжет язык. Когда есть такое чувство, оно уже и делает свое; стоит только его хранить, или отклонять все, чем оно может быть ослаблено, именно: никак не позволять себе уничижать брата ради естественных каких недостатков

души и тела или ради внешнего несветлого состояния. Это хула на Бога и несправедливость к брату. Но и при виде нравственных недостатков надо обращать все неудовольствие на грех и зачинщика его, диавола; в брате же видеть благородство природы и благодати умаляемое и сокровища Божий расхищаемые, видеть его свободного — в узах, здорового — снедаемым болезнью и пожалеть о нем, сокрушаться ради его пред Господом, а не уничижать.

Лучше всего менее обращаться наблюдательным оком к поступкам другого, а более себе внимать. Худо поступает тот, кто, по лукавству ока своего, во всяком поступке другого видит одно худое. Это подозрительность, мнительность, внутренняя клевета. Тем больше не должно по сему случаю тотчас произносить решительный о другом суд, что-де он такой и такой. Тут уже осуждение, оскорбляющее Бога и гнев Его привлекающее. Случится услышать худое о другом, заткни уши, окле–ветающего тай искреннего своего изгони или сам от него беги.

Принимать все речи и слухи без разбора есть великая неосторожность: тотчас осквернится своя душа и омрачится в ней лицо братнее. Когда, таким образом, соблюдется имя другого, как святыня, неприкосновенным в своем сердце, тогда не будет стоить большого труда блюсти его и во вне. Тогда будет правилом: о брате

или не говорить, или говорить одно хорошее, о худом же всячески молчать, не намекая на него ни в шутку, ни даже будто из сожаления. Услышавши же, что имя брата страждет, всячески заботиться должно восстановить его — защитить,

оправдать, согнать сей мрак наносный; но уже ни под каким видом не похвалить пустых пересудов, шуток, колкостей, острот, тем более злословия и клеветы и еще более клеветы публичной. Свяще–ние доброго имени ближнего в себе и других требует немалого труда. Осуждение внутреннее и внешние пересуды суть первые порождения гордости, по свойству своему унижающей всякого брата. Потому они постоянно вертятся — одни в мысли, другие на языке. Блюстись от сего и бороться с сим должно постоянно. Нет греха обыкновеннее осуждения, но и нет опаснее. Одному надлежало несколько лет поститься и молиться за одно краткое осуждение мысленное, и это — по особенному Божиему определению. Потому святые Божий решительно говорят: кто не осуждает, тот спасен. Иные и без подвигов одним этим спасались. Напротив, в одном осуждении пагуба, ибо оно предполагает и забвение Бога, и лживость, и коварство бесовское. Каких зол избегаешь, неосуждающий!