Начинали мы на Славутиче...

Я почувствовал, что бодрость его несколько наигранна. Думаю, Иван Васильевич так же, как и я, ощущал скрытую тревогу, однако показать этого не хотел. В предыдущих боях полк понес большие потери, а пополнения мы так и не получили. Конечно, для первого броска численность передового отряда была достаточной и соответствовала нашим расчетам. Но кто знает, как дальше сложится обстановка. И все же я верил в Бастеева, знал, что он справится с возложенной на него задачей. У Ивана Васильевича был большой опыт. Он участвовал еще в боях гражданской, воевал против Юденича, белополяков, был награжден орденом Красного Знамени. И в Отечественную Бастеев на фронте с первых дней войны.

— Ну что ж, начнем, Сергей Александрович? — спросил командир полка.

Вместо ответа я крепко пожал ему руку. Вскоре все заняли места на плотах и в лодках.

— Отчаливай! — услышал я приглушенный, но властный голос Бастеева.

На немецкой стороне было тихо. Лишь изредка взлетали, как обычно, ракеты, освещая темную поверхность воды желтым мерцающим светом. Временами раздавались короткие пулеметные очереди. Но это вели огонь дежурные средства. По всему было видно, что противник не ожидал нашего форсирования. Ведь на этом участке в ходе подготовки к преодолению Днепра строго соблюдалась маскировочная дисциплина. Зато слева, в направлении севернее Канева, корпус активно демонстрировал подготовку к форсированию. Делалось все, чтобы обмануть врага. На внезапности, собственно, и был построен план предстоящего боя.

Плоты и лодки бесшумно отвалили от берега. Некоторое время они еще чернели на темной глади реки, но вскоре растаяли, растворились, будто их и не было. Это ощущение усиливалось еще и тем, что в ночи не раздавалось ни звука. Как мы ни вслушивались, но не смогли уловить даже малейшего всплеска. Оставшиеся на берегу напряженно отсчитывали минуты. Теперь можно было только по времени определить, где примерно находится десант, далеко ли ему еще до цели.

— Как думаешь, дойдут незаметно? — приглушенно спросил Александр Иванович Фролов, подходя ко мне.

В голосе начальника политотдела чувствовалась встревоженность. Он, как я, провожал в путь передовые батальоны, давал последние наставления замполитам. Если бы ему разрешили, он наверняка отправился бы с первым броском. Смелости Фролову было не занимать. Он частенько лез в самое пекло боя. И я слышал, как накануне генерал Королев, зная об этих чертах характера начподива, сказал ему: «Вот что, Александр Иванович, ваше место пока не в лодке, а на острове Каневский. Не забывайте, что здесь сейчас расположены основные силы дивизии. При первой же возможности мы с вами переправимся на тот берег, и я обещаю, что мы еще побываем в этом пекле».

— Начало неплохое, — не дождавшись моего ответа, снова заговорил Фролов. — Но главное — впереди. Только бы немцы ничего не заметили!

— Пока вроде все в порядке, — заметил находившийся тут же майор Слепинкин. — Маловато только у нас плавсредств. Придется их гонять раза три-четыре, чтобы к утру переправить все, что нужно.

Дивизионного инженера в первую очередь интересовали, конечно, переправочные средства.

— Ты саперов в десант достаточно выделил? — поинтересовался Фролов.

— А как же! В каждом передовом отряде есть! Самые отборные ребята.

— По времени должны бы уже подходить, — сказал инженер, поглядывая на светящиеся часы, бывшие тогда большой редкостью. И словно в подтверждение его слов на том берегу вдруг сразу одновременно ударило несколько пулеметов. Тишину ночи вспороли разрывы гранат, автоматные очереди. В воздух взвилась серия ракет. Над рекой стало светло как днем. Мы увидели, что лодки и плоты подходят к правому берегу. Некоторые уже совсем близко. Бойцы выскакивают из них и устремляются вперед по пояс в воде. Откуда-то из глубины вражеской обороны загремели орудийные выстрелы. На воде стали рваться мины. Одну из лодок накрыло прямым попаданием, но остальные продолжали стремительно продвигаться к берегу.

В этот момент комдив приказал Свинцицкому открыть огонь.