Над полем боя

На этот вопрос ответили взятые в плен немцы. Оказывается, ночью перед наступлением гитлеровцы сумели обезвредить минные заграждения. Здесь выявился просчет нашей войсковой разведки, ничего не ведавшей о сосредоточении в этом районе гитлеровских войск.

Впрочем, с началом боев замысел фашистов стал предельно ясен.

В поддержку стрелковых полков, закрепившихся на западном берегу реки, по группировке противника повела губительный огонь наша дивизионная, корпусная и армейская артиллерия с восточного берега. На плацдарме десятки орудий стреляли по фашистским танкам прямой наводкой. Саперы ставили подвижные минные поля. Танки выходили из засад против танков врага. Однако положение наших войск на плацдарме продолжало оставаться тяжелым. Конечно же, им требовалась поддержка с воздуха, а мы бездействовали из-за плохой погоды.

Общевойсковые командиры уже давно сумели оценить роль и значение авиации в бою. На станцию наведения, тоже находившуюся на плацдарме, все время поступали запросы: "Прилетят ли штурмовики?"

- Обязательно прилетят, как только немного улучшится погода! - обещал наш комдив.

А погоды все не было. Двое суток наземные части и подразделения один на один сражались на плацдарме, без какой-либо авиационной поддержки отбивая яростные атаки фашистов. Здесь на узком участке фронта враг сосредоточил, по считая других войск, 400 танков и около 40 батарей шестиствольных минометов.

Обстановка на плацдарме доводилась до нас лишь в общих чертах, а нам хотелось знать подробности. С трудом уговорил начальника штаба дивизии ваять меня поближе к передовой на радиостанцию наведения.

- Хорошо, - согласился он, - будешь моим помощником!

Однако переправиться на плацдарм в тот день нам не удалось. Фашисты держали под прицелом наши переправы под Сероцком и Пултуском. Огневые налеты следовали один за другим. В щепы летели деревянные настилы. При прямом попадании снаряда в машину движение на переправе застопоривалось. Тогда по команде коменданта переправы сбегались водители с других машин и сбрасывали подбитый грузовик в воды Нарева. И снова по наведенным мостам шли на западный берег автомашины. Очень много боеприпасов требовалось для борьбы с немецкими танками. Командиры с того берега открытым текстом требовали: "Давайте больше снарядов!"

Нам пришлось переправляться на второй день на маленьком плотике, над нами выли и свистели мины и снаряды. Черными шапками рвалась над рекой шрапнель. До плацдарма добрались благополучно и скоро наткнулись на командный пункт 69-й Севской стрелковой дивизии.

Нас с Епанчиным встретил коренастый полковник с открытым добрым лицом, стоявший под обстрелом во весь рост, как бы забыв, что рядом рвутся снаряды. На его гимнастерке сверкала Звезда Героя Советского Союза.

- Начальник политотдела дивизии полковник Карпиков! - представился он.

Мы в свою очередь назвали себя.

- Интересуетесь, значит, обстановкой? - улыбнулся Карпиков. - Что ж, похвальное дело. Знали бы вы, как нам нужна поддержка с воздуха! Мы любим штурмовиков, наших первых помощников в бою, и надеемся...

Полковник, не договорив, пригласил нас в блиндаж и раскрыл карту. При свете коптилки, сделанной из артиллерийской гильзы, мы ознакомились с обстановкой на плацдарме. Полковник называл номера корпусов и дивизий, рубежи, которые занимали наши соединения.

- Восемнадцатый стрелковый корпус сумел удержать свои позиции, а вот сто пятый и сорок шестой под натиском вражеских танков попятились. В двух местах гитлеровцы вышли было уже к Нареву, разрезав узкий плацдарм. Но героическими контратаками наших воинов враг снова был отброшен на исходные позиции.

Вместе с полковником Карпиковым мы побывали на передовых позициях артиллеристов, потом, возвратившись в землянку, говорили о нашей грядущей победе...

- Прилетайте скорее, - сказал, провожая нас, полковник. - Погода, кажется, улучшается.

Мы пообещали, что скоро над плацдармом будут наши штурмовики. А через два часа нам стало известно, что начальник политотдела дивизии погиб в бою, прикрыв своим телом солдата во время минометного обстрела наших позиций.

Переправляясь обратно на свой берег, мы крепко прижимали к груди планшеты с картами и нанесенной на них обстановкой. И вспоминали нашу мимолетную встречу с чудесным человеком, которого уже не было в живых.

Под вечер над плацдармом появились эскадрильи советских штурмовиков. Каждая группа имела свои цели, хотя плацдарм, образно говоря, был с пятачок. Наши и неприятельские позиции в ряде мест сходились настолько близко, что была опасность ударить по своим. Но нас выручали сведения, полученные у полковника Карпикова, и станция наведения, успевшая все-таки переправиться на плацдарм.

Удалось вылететь во главе группы и мне.

- "Сокол-один", - тотчас вступил с нами в связь по радио кто-то из наведенцев. - Я - "Стрела-два". Бейте танки на опушке рощи.

- Вас понял!

Бросаю с пикирования ПТАБы на немецкие танки, выдвинувшиеся на исходные позиции. Вслед за мной над целью разгружаются ведомые. Во втором заходе открываем по цели пулеметно-пушечный огонь.