Над строками Нового Завета

«При кресте Иисуса стояли Матерь Его…» – начинается этот рассказ (Ин 19:25). В латинском переводе Евангелия это звучит так: Stabat juxta crucem Mater Eijus… И с этих слов Якопоне да Тоди начинает свой гимн «

Stabat Mater dolorosa», добавляя к Евангелию только одно слово, а дальше продолжается цитата: «juxta crucem». «Мать скорбящая стояла вся в слезах при Кресте, на котором висел Её Сын». Благодаря музыкантам средневековья и Нового веремени многие знают этот удивительный текст, наполненный огромной любовью к Марии, текст, в котором подчёркивается именно неотрывность Её почитания от почитания Господа – одно заключено в другом, одно бессмысленно без другого. Об этом очень хорошо говорится в гимне «Stabat

Mater».

В начале XIX в. В. А. Жуковский сделал замечательный его перевод, правда, нерифмованный. Он снял сложные для перевода, многократно повторяющиеся латинские рифмы, столь характерные для францисканской поэзии. И уже в XX в., через сто лет после Жуковского, этот латинский гимн перевёл с рифмами поэт-символист С. М. Эллис, который потом стал священником и умер в начале 50-х годов где-то в Европе.

Стоит Мария у Креста. И стоит у Креста Его ученик, которого Он любил. Иисус видит их и, обращаясь к Матери Своей, говорит: «Жено! се, сын Твой» (Ин 19: 26). А потом, обращаясь к Своему ученику, говорит: «Се, Матерь твоя!» (Ин 19: 27).

Нетрудно догадаться, что ученик, которого любил Иисус, – это не только Иоанн Богослов, но каждый из нас. Каждый со своими грехами, бедами, проблемами, со своим несовершенством – это тот ученик, которого любит Иисус. В лице Иоанна Богослова, стоящего у Креста, Иисус усыновляет Своей Матери каждого христианина и каждую христианку. И отдаёт Её, Марию, в Матери каждому и каждой из нас. Это удивительное усыновление – тоже совершенно особый момент Евангелия.

Меня поразило в Грузии, как много сохранилось там средневековых икон с изображением Креста, у которого стоят Мария и Иоанн Богослов. «Се, Матерь твоя», – написано над головой Марии, «Се, сын Твой», – над головой Иоанна Богослова. Средневековые грузинские иконописцы очень глубоко почувствовали огромный мистический смысл этой сцены. Иоанн Богослов не просто приютил у себя «старушку Марию» после смерти Её Сына, как трактовали эту сцену авторы византийского жизнеописания евангелиста Иоанна, – главное, что в лице Иоанна Иисус усыновил Матери Божией всех христиан.

Обращаясь к Марии в молитвах, мы восклицаем: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою!»; «Радуйся, Невесто Неневестная» – как в акафисте. Или: «Радуйся, радость наша, покой нас от всякого зла честным Твоим омофором», как в акафисте Покрову Пресвятой Богородицы. Или: «Радуйся, Благая Вратарница, двери райские верным отверзающая» – как в акафисте Иверской иконе Богоматери.

Всегда в нашей молитве, обращённой к Матери Божией, есть слово «радуйся», которое по-гречески звучит хайрэ. Хайрэ – это просто «здравствуй». И сегодня один грек, встречая другого, обращается к нему с тем же приветствием. Только вместо дифтонга ай в современном греческом употребляется «э»: хэро, хэрэто

(«здравствуй», «здравствуйте»), В научных книгах, посвящённых анализу всех этих текстов, часто приходится встречать рассуждения о том, что Церковь использовала глагол «радуйся», совершенно не поняв, что он обозначает простое приветствие. Как всё, что написано в учёных книгах, на первый взгляд это звучит убедительно. Но только на первый взгляд, потому что Библия переводилась с иврита на греческий язык не по принципу аналогичных значений, а по принципу дословности. Когда евреи встречаются друг с другом, они не говорят ничего похожего на греческое хайрэ или на наше «здравствуй». Этикетное приветствие у евреев – шалом, «мир». Но не этим словом переведено обращение ангела к Марии. Ангел не говорит Ей: «Шалом», он говорит: «Радуйся, Благодатная!» (Лк 1:28). И за этим «радуйся» всякий, кто сколько-нибудь знает Ветхий Завет, узнаёт не слово шалом на иврите, а слово ранни. А ранни – это именно «ликуй», «веселись».

Значит, в библейском греческом языке за словом хайрэ стоит не этикетное приветствие, как в разговорном греческом, а именно призыв к радости, как в Нагорной проповеди: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф 5: 12), или как в 3-й главе книги пророка Софонии: «Ликуй, дщерь Сиона! торжествуй, Израиль! веселись и радуйся от всего сердца, дщерь Иерусалима! Отменил Господь приговор над тобою, прогнал врага твоего! Господь, царь Израилев, посреди тебя: уже более не увидишь зла. В тот день скажут Иерусалиму: «не бойся!» и Сиону: «да не ослабевают руки твои!"» (Соф 3:14-16).