НАДЕЖДА ДУРАКА

— Ненадолго, — ответила она. — Передай привет Кейджу, от меня. Скажи ему, что Тиннстра пришлет ему много душ и крови. — Топор легко вошел в его шею, остановившись только тогда, когда дошел до позвоночника. Кровь хлынула на ее руки и бриджи, но Тиннстре было все равно. Это только начало.

Остался один Избранный. Надеюсь, уже мертвый от руки Зорики, а не наоборот. Она подобрала свой меч, вложила в ножны его и топор, затем побежала обратно на виллу. Милостивые Боги, дайте мне успеть. Она не хотела думать о том, что случится, если она не успеет.

67

Матеон

Киесун

Матеон сторожил захваченных язычников. Их тащили из Киесуна в течение дня, пока их не стало около тысячи, все связанные и выглядевшие несчастными. Он проверял каждое лицо, когда их приводили, ища мальчика, которого он отпустил, и с облегчением его не находил. Хотелось надеяться, что джианин сейчас с Кейджем, и грех Матеона может быть стерт.

Почему-то, однако, он в этом сомневался. Джианин все еще был жив, и пятно на душе Матеона осталось.

Он взглянул на солдат Первого. У них не было таких забот. Никто из них никогда не совершал такой глупости. Когда-то он хотел носить красное и надевать на лицо маску демона, но теперь он знал, что это была всего лишь детская мечта.

— Матеон.

Он должен был найти способ искупить свою вину.

— Матеон. Проснись, черт возьми.

Голос Тринона, наконец, прорвался сквозь его сны:

— Прости.

— Ты, блядь, грезишь наяву или что? — Солдат был в дюйме от его лица.

— Нет. Я...

— Не имеет значения. Нам нужно забрать еще одного мертвого джиззи.

Матеон попытался разглядеть тело среди заключенных. Это было ужасно — идти через толпу язычников, слушать, как они умоляют, с глазами, полными отчаянной надежды, и вытаскивать еще один труп. Это не было похоже на святое дело.

Солдаты ходили группами по трое: двое несли тело, третий нес копье на случай, если джиззи попытаются напасть — обычно эту работу выполнял Тринон. Он без колебаний вонзал свое копье в чьи-нибудь кишки.

Мертвец был прямо в центре толпы пленников. Тринон вошел первым, размахивая копьем, отбрасывая пленников в сторону. Большинство поспешили убраться с дороги, в то время как другие отвернулись или опустили глаза, желая стать невидимыми. Только один уставился на Матеона, старик с одной рукой и обожженной кожей. Ненависть в его глазах заставила Матеона отвести взгляд.

— Мы на месте, парни, — сказал Тринон, останавливаясь у трупа мужчины. Он стоял спиной к телу, поворачивая голову из стороны в сторону, наблюдая за джиззи, и выглядел устрашающе.

Другой дуб пнул тело:

— Этому потребуется еще некоторое время, чтобы истечь кровью. Сделать Кейджа счастливым.

Нечасто кто-либо из остальных упоминал единого истинного Бога. Только если они не ругались. Матеон посмотрел на мертвеца. Щеки впалые от недостатка пищи, худые руки, непривычные к физической работе. В нем не было ничего особенного. Бояться нечего.

— Ну и что? — сказал Тринон. — Берем его и возвращаемся. Я хочу выпить.

Матеон наклонился, чтобы обхватить мужчину за грудь, но другой дуб его остановил:

— Ты берешь ноги.

Подчинившись, Матеон обхватил руками колени трупа, и в нос ему тут же ударило чем-то гнилым. Живот мужчины опустел. Он отшатнулся, кашляя от вони.

— Последнее дело мертвеца, — сказал дуб, смеясь вместе с Триноном. — Вот почему я беру руки.

Затаив дыхание, Матеон отнес тело к могильной яме на краю лагеря, стоя лицом к Киесуну. Тринон сказал, что они всегда выкапывают ее там, где заключенные могли ее видеть, чтобы они знали, какая судьба их ожидает, если они не выполнят приказы. В этой яме уже было более трехсот трупов, сложенных друг на друга, но Матеон знал, что мальчика, которого он отпустил, среди них не было.

Он взглянул на город. Если мальчик где-то и был, то именно там. Город все еще оставался зоной боевых действий, несмотря на все, что они сделали. Взрывы непрерывно гремели от одной стороны до другой, и из него выносили тревожное количество погибших эгрилов. Матеон видел, как Дайджаку сбивали с неба, и ходили слухи, что Коджины тоже убиты.

— Я думал, что к этому времени все уже закончится. Я думал, что Первый...

— Я выучил только одно, — сказал Тринон. — Джиззи не знают, когда их побеждают. Дураки будут сражаться до последнего. Я их не виню. Мы бы поступили так же, если бы все было наоборот. — Тринон почесал пах. — Давай-ка выпьем.

— Как давно ты в Джии? — спросил Матеон, когда они возвращались к основному костру, разведенному его стиком.

— Уже шесть месяцев. Со времени вторжения. Нас с Франкосом отправили прямиком в Анджон. — Тринон взял свою фляжку, взболтал содержимое и сделал глоток. Он предложил фляжку Матеону. — Давай, выпей немного. Заимеешь волосы на груди.

— Я не пью.

— Нет? Ну, тогда мне больше достанется. — Он сделал еще глоток.

— Какого это было, во время вторжения?