НАДЕЖДА ДУРАКА

— Галлюциногенные грибы?

Хасан рассмеялся:

— Клянусь Богами, в какой-то момент я подумал, что на нас напали гигантские поганки.

— Тебе повезло. Я летал на ковре-самолете, который продолжал сжиматься подо мной.

— Я уверен, что он сделал это, чтобы снова перестать готовить.

— Ему не стоило беспокоиться. Он не смог бы ничего приготовить даже для того, чтобы спасти свою жизнь — и все, что ему нужно было сделать, это попросить, и любой был бы рад занять его место.

— Я скучаю по этому гигантскому ублюдку, — сказал Хасан, когда смех затих.

— Я скучаю по ним всем, — сказал Джакс.

— С тобой все будет в порядке, босс?

— Я уже чувствую себя лучше. Сильнее.

— Я серьезно. Мне нужно знать. Если ты пойдешь с нами, я никого не смогу выделить, чтобы присмотреть за тобой.

— За мной не нужно присматривать. — Джакс пытался сдержать свой гнев. Во имя Четырех Богов, даже его самый близкий друг сомневался в нем. Он не мог этого допустить. — Вот увидишь.

Хасан хотел что-то сказать, но остановился. Он посмотрел вверх и вниз по улице. Улыбнулся Джаксу:

— Хорошо, что ты с нами, генерал. А теперь иди и немного отдохни — мы выходим через два часа.

Джакс наблюдал, как Хасан бредет обратно к конспиративной квартире. Он бы последовал за ним, но ноги дрожали, и он не был уверен, что сможет сделать это, не упав. Вступать в бой было безумием. Он был недостаточно силен. Но какой у него был выбор?

Возможно, меч Эгрила преуспеет там, где потерпел неудачу Монсута, и избавит его от страданий. Милостивые боги, он надеялся на это. Смерть была бы его спасением от этого безумия.

Монсута хихикнул ему в ухо. О нет. Я не позволю этому случиться. У меня есть на тебя планы.

16

Яс

Киесун

— Тебе повезло, что ты не болтаешься на конце веревки, как та бедная девочка, — сказала Ма. Они были в комнатах, которые Кастер нашел для них, где-то в Токстене. И Ма, будучи Ма, давала Яс точно знать, что она думает по этому поводу. — Связаться с Плачущими Людьми? Когда ты, черт возьми, научишься? Не вмешивайся в то, что тебя не касается.

— Я не такая, как ты, — сказала Яс. — Если мы все будем просто стоять в стороне и ничего не предпринимать, то Черепа будут здесь всегда, и ни у кого из нас не будет никакой достойной жизни.

— Лучше быть живым, чем мертвым, — отрезала Ма. — Сколько людей стали трупами из-за того, что ты связалась с ханранами, а? Сколько?

Яс не ответила. Она не хотела думать об этом. Триста человек были отравлены ее собственной рукой. Один охранник получил мясной тесак в череп. Убила ли она кого-нибудь еще? Милостивые Боги, она понятия не имела:

— Я сделала все это, чтобы спасти тебя и Ро.

Ма посмотрела на нее, недовольная таким ответом:

— Только потому, что, в первую очередь, ты подвергла нас опасности. Их кровь на твоих руках, юная леди. Ты спровоцировала все это своим вмешательством. Надеюсь, ты сможешь с этим жить.

Яс почувствовала, как ее сердце разлетелось на тысячу осколков:

— Ма. Я просто пыталась поступить правильно…

— Да? Ну, то, что осталось от города, находится в дерьме, потому что ты «поступала правильно». — Ма отмахнулась от нее и повернулась спиной. — Ты мне не дочь.

— Ма, я... — Яс не знала, что сказать. Ма была права. Права во всем. Это был выбор Яс — связаться с ханранами. Каждое принятое ею решение подводило ее все ближе к этой катастрофе.

Она взглянула на Ма, которая сидела на кровати спиной к Яс. Она знала, что должна что-то сказать, чтобы все исправить, но какие слова могли сотворить такую магию? Расстояние между ними составляло всего несколько ярдов, но с таким же успехом Ма могла находиться на другом конце света. Так что Яс осталась там, где была, на жестком стуле в чужой комнате, и в глубине ее сознания крутилась мысль, что, может быть, было бы лучше, если бы в ту ночь, когда пришел Эгрил, умерла она, а не ее муж.

Она смотрела, как солнце движется по небу, и слушала, как Ма играет с Малышом Ро. Снаружи было тихо. Мертвая тишина. На улицах никого не было. Было легко поверить, что они трое были последними, кто остался в городе, а Киесун стал городом-призраком. Тени протянулись по крышам. День почти прошел. Они пережили еще один день. Еще одна отметка. К этому ли она стремилась?

— Яс! — Ма выкрикнула это слово, оттаскивая ее назад. — Яс. Что с тобой такое?

— Что еще? — Без сомнения, новые чертовы жалобы. Она просто так устала. Устала от всего этого.

— Ро голоден. Я пыталась тебе сказать. Ему нужно поесть.

Потребовалось мгновение, чтобы до нее дошли слова, как будто ей пришлось переводить с иностранного языка. Затем она посмотрела на лицо Малыша Ро, увидела его трясущиеся губы и слезы. Она протянула к нему руки:

— Иди сюда, малыш.

Ро только крепче прижалась к Ма и заплакал громче. Даже он ее не хотел.

— Когда должен вернуться Кастер? — спросила Ма. — Я думала, он пошел за едой, да?

Яс посмотрела на дверь, как будто это могло заставить Шулка появиться:

— Да. За едой. До наступления темноты, сказал он. — Но солнце уже садилось, а Шулка не вернулся.

— Нам нужна еда, Яс.

Яс встала: