Надломленная ярость

Даль Фёдорович Березин, невысокого роста худощавый мужчина за шестьдесят, с глубокими морщинами на лбу и длинным крючковатым носом, усиленно водил указательным пальцем по новенькому прозрачному монитору. Увидев Нию сквозь череду документов, он радостно хлопнул в ладоши, тем самым развеяв подозрения о предстоящем выговоре.

– Садись, – без лишних предисловий приказал он, махнув на стул подле себя.

– Андрей сказал, что у вас дело…

– Всё правильно сказал. Вот и до нас добрался этот долбаный закон о международных расследованиях.

Ния сузила глаза: буквально минут десять назад она слышала об этом новостной сюжет. Вот так совпадение.

– Мне тут письмецо прилетело. Не сказать, что я счастлив… ты же в курсе, как я отношусь к… новшеству. В общем, не буду мучить окольными разговорами. В сегменте Салин или Санын, не знаю, как правильно произносится…

– Сарин.

– Во, Сарин! В сегменте Сарин Южнокорейского подразделения АК произошло убийство нашего соотечественника. Как ты понимаешь, согласно закону мы должны отправить туда человечка.

– Так. – Ния качнула головой, ожидая продолжения.

– Что «так»? Ты едешь в командировку.

Глупо уставившись на начальника и пытаясь понять, шутит ли он, Ния раскрыла рот от удивления.

– Но как… точнее, почему… хочу сказать… что… почему я?

Слова мигом испарились из головы, остались только эмоции. Сарин. Почему именно этот сегмент, почему именно там какому-то идиоту понадобилось умереть?

– Я даже… да почему? – Ния подскочила с места, как ужаленная, сопровождаемая возмущённым взглядом Березина.

– Это что ещё за концерт? Почему да почему. Потому что нет у нас больше свободных сотрудников со знанием корейского.

– Да я его практиковала всего пару лет.

– Зато ты там жила. В каком городе, тьфу, сегменте жила?

– Это так важно?

– Я тебе вопрос задал, или мне в личную карточку залезть?

– Сарин.

– Ох-хо-хо. Видишь! Так ты там как рыба в воде.

– Даль Фёдорович…

– Да что это с тобой, а? Хайт? Ты прям побледнела. А ну-ка, присядь.

Ния, нервно потирая лоб, села. Вернулось самообладание. Она выпрямилась, глубоко вздохнула. Мысленно уже отругала себя за несдержанность перед начальником.

– Я очень извиняюсь, Даль Фёдорович.

– Что стряслось?

– С этим сегментом у меня сложились… не самые лучшие отношения.

– Ты о школе, так? Ведь ваша семья лет так десять назад вернулась?

– Пятнадцать. Да, о школе.

– Слушай, ну ты уже взрослая девочка, к тому же специалист. Такие выпады, – Березин очертил пальцем кабинет, – как минимум непрофессиональны.

– Ещё раз прошу меня извинить.

– Да ничего.

– Но почему я? А как же то дело со студентом?

– Давай будем честны друг перед другом: зная твой уровень раскрываемости дел, эпопея со студентом вряд ли получит разрешение. А вот если Андрюха постарается…

– Понятно, – Ния подняла руку, – не продолжайте.

– А почему именно тебя… – Березин потёр щетинистый подбородок, – а кого ещё?

– Например, Юра Ким из второго кабинета, у него так вообще отец кореец.

– Юра на больничном.

– Подождать его нельзя?

– Слушай, Хайт, я и так с этим затянул. Честно тебе признаюсь, я игнорировал письма сколько мог, даже всякие глупые отмазки придумывал, но они написали выше. Надавили, так сказать.

– Почему любого другого послать нельзя? А если бы не было у нас человека со знанием языка?

– Управление не будет выделять деньги на переводчика: ни живого, ни электронного. Мы оказались ближе всего, с минимальной загрузкой по делам, да ещё и с подходящим сотрудником. И вообще, какого лешего ты препираешься? Начальник сказал – подчинённый сделал. Завтра вылет. В Инчхоне тебя встретит их человек и отвезёт сначала к суперинтенданту по работе с иностранными коллегами, а потом уже на рабочий участок, к которому тебя временно припишут как следователя поддержки.

– Неужели вы не знаете, как они там относятся к иностранцам?

– Хайт, это не школа и не институт, сама прекрасно знаешь, что делать. Будут плохо с тобой обращаться – накатаем заяву в мировой суд. Не переживай. Я и Андрюха будем на связи. Чуть что – звони.

Ния облизала пересохшие губы, совсем не заметив, что задерживала дыхание, когда Березин давал первичный инструктаж.

– Так-с, что там дальше… ах да, тебе выделят полицейские жетоны: на питание, проживание и сопутствующие траты. На этом сильно не разгуляешься, конечно, поэтому старайся почаще ездить с парнями из ЮКП, а когда будут угощать – не отказывайся.

«Реализация закона во всей красе, главное, с голоду не умереть в командировке», – с тоской подумала Ния.

– Даль Фёдорович, но завтра… у меня ведь даже сумка не собрана, дела не улажены. Кто же так делает?

– А я виноват, что дура Ольга купила билеты на завтра?

– Так пусть вернёт.

– Мы уже отправили письмо в ЮКП, отзывать как-то некрасиво.

Ния буквально взвыла. Вытащив из кармана смартфон, она быстро пробежалась глазами по списку незавершённых бытовых дел.

– Тогда сегодня отпустите меня?

– Да-да, конечно. Отпускаю, только заявление мне напиши, что, дескать, вызвалась в командировку, прошу отпустить на неопределённый срок… до завершения дела, и так далее, и тому подобное.

– Серьёзно? – Ния остановилась у двери.