– Разве ты можешь обеспечить младенцу прекрасный уход, если живешь в маленькой убогой студии и работаешь в ночную смену шесть дней в неделю?
У тебя нет семьи, которая бы тебя поддержала, а друзья… Твоя подруга – такая же одиночка, живущая на работе. Кто присмотрит за ребенком, пока ты на смене? Кто будет помогать, когда ты вернешься домой, падая с ног от усталости?
В его словах звучала логика, которая посеяла зерно сомнения в ее планы и разрушила ее защиту до основания.
– А если я не соглашусь?
Он пожал плечами, а она сжала кулаки, всей душой желая ему вмазать, сделать хоть что-нибудь, чтобы сбить эту пугающую холодную маску с его лица.
– Тогда ты покинешь Бейраат и вернешься к своей незатейливой жизни после рождения ребенка.
Он посмотрел на ее талию. Лорен скрестила руки на груди.
– У ребенка будет все необходимое, кроме матери. Хотя, кто знает, может, ему и лучше будет без такой лицемерной родительницы. Где гарантия, что ты станешь хорошей мамой?
Внутри у нее все закипело, но она сдержалась и подавила крик, рвущийся из ее груди. А Зафир по-прежнему стоял и равнодушно на нее смотрел.
– Ты просто хочешь меня наказать.
– Ты решила свалить, не оставив мне выбора. Но я великодушен. У тебя выбор есть – либо ты участвуешь в жизни ребенка, либо нет.
– Это не выбор, а ультиматум.
– Нет, Лорен. Я поступаю с тобой так же, как и ты со мной, – категорично произнес он. – У нашего ребенка могло быть двое родителей, уважающих друг друга, доверяющих друг другу. А теперь ты всего лишь курица-наседка. Больше я тебе верить не стану. А по поводу наказания… – Его голос стал сахарным, а в глазах сверкнула неприкрытая страсть.
«О боже, нет, только не это! – заголосила она про себя, пытаясь унять сбившееся дыхание и вспыхнувшие щеки. – Сопротивляйся, возненавидь его!» – умоляла она.
Но возрастающую панику неожиданно начало вытеснять возбуждение и похоть.
– Ты меня презираешь, я вижу это по твоим глазам.
Он подался вперед, и их грудные клетки соприкоснулись. Ее соски затвердели от желания. Лорен еле слышно застонала.
– А я по твоим вижу ненависть, – хрипло прошептал он ей в ухо. – Но если я протяну руку…
Она прикрыла его рот рукой, и тогда он начал говорить ей прямо в ладонь:
– На этот раз, Лорен, я добьюсь своего.
Злость придала ей смелости.
– Значит, с одной стороны у тебя будет однажды использованная любовница, а с другой – невинная скромница-жена? И ты будешь плодить наследников для своей великой страны?
Он так рассмеялся, что на его шее вздулись вены. Но в глазах что-то промелькнуло. Ненависть? Страх?
– Вот какой образ ты для меня приготовила, да? Прикрываешь свои отвратительные поступки?
– На этот раз я не сдамся, Зафир.
Обхватив ее рукой за шею, он придвинул девушку к себе и прошептал прямо в уголок ее губ:
– Уверяю тебя, твоя непреклонность кончится очень быстро, я с удовольствием тебя ее лишу.
У нее по спине побежали мурашки.
– И что будет дальше? – вымолвила она.
– А дальше только вопрос времени, когда страсть между нами уляжется, – просто ответил он, отступая от нее. – Станешь одной из бывших любовниц шейха, изнывающих от тоски в недрах дворца. И той, кто родила ему первенца.
Прошло четыре дня с момента их последней встречи в самолете. Зафир убедился: он бы возненавидел себя на всю оставшуюся жизнь, если бы овладел Лорен прямо в самолете. И вот теперь он не мог сосредоточиться ни на одном из многочисленных дел, требующих его внимания.
Хоть он и презирал Лорен за ее намерения, анализ ДНК был совсем не обязателен. Лорен говорила правду.
Увещевания разума, души и сердца вытесняли кипящий гнев.
Если он не женится на Лорен, ребенок станет бастардом, как и Зафир.
У него возникнут вопросы о его месте в обществе, о королевской иерархии. Он будет расти с гнетущим ощущением, что его отбраковали. Ощущение, которое мучило Зафира годами.
Он сел за стол, раскрыл папку, которую Фаррах ему вручила утром, и взглянул на заключение о беременности.
Лорен точно не понравится быть к нему привязанной. Она терпеть не могла традиционную жизнь с ее обычаями, не выносила ущемлений свободы и личных жертв. Ее тяжелое детство проявляло себя во многом.
Ей придется не по нраву следовать его указаниям в спальне и за ее пределами, стоять на третьем, четвертом или десятом месте в его жизни. Ограничиться ролью его жены, матери его детей.
Так, стоп! Как это он вдруг примерил на нее роль жены? Неужели он хотел покорять ее бешеную силу воли, каждую ночь наслаждаться ее волнующей сексуальностью, впустить в свою жизнь человека, такого же страстного и решительного, как он сам?
Но он был не просто Зафиром.
Он Зафир аль-Масуд.
И поскольку Верховный совет все не унимался по поводу его власти и нестабильного положения в обществе, кандидатура Лорен на роль шейхи будет крайне нежеланной.
А это значит, ребенок родится вне брака и на себе испытает «приятные» последствия. Как и Зафир когда-то. Ведь его мать была любовницей отца.
Зарычав, он схватил бесценную золотую печать аль-Масудов и швырнул ей об стену.