Наемники бродячих островов (СИ)

Когда раненным была оказана первая помощь, Батя распорядился готовить завтрак. Ведь война войной, а еда — по расписанию!

Готовкой занялся пресловутый резерв. Остальные посменно дежурили и грелись, кто в землянке, а кто у костра.

После наступило затишье… Конечно, если так можно назвать непрекращающиеся стоны за стеной.

Племя не забирало и не добивало своих раненных. Дикари вообще куда-то пропали. Они пересекли хребет холма и были таковы. Ни звука оттуда, ни струйки дыма…

Сначала думали, что расчёт на то, что защитники сжалятся и пойдут добивать врагов, открыв при этом ворота. Но никто не сумел бы преодолеть несколько сотен метров пустыря за короткий промежуток времени. Тем более — по снегу.

— Девяносто четыре… — сосчитал Макс и попытался потереть затылок, через шлем.

— Что там у тебя? — уточнил Лай, имея ввиду ранение.

— Да ничего, всё в порядке…

— Шишка вскочила! — отозвалась Венга из-под стены.

— На тебя то?! — деланно изумился Лайонел, и тут же получил в лицо окровавленный снежок.

Девушка только освободилась от раненных и теперь, с неприкрытой брезгливостью, оттирала руки в сугробе.

* * *

Ближе к полудню из города прибыли сани.

Их тащили чёрные коровы, а управлял пожилой мужчина в дублёнке того же цвета.

Как он сам сказал, лорд Колдролл прислал за убитыми, чтобы отдать их родным для проведения прощальных ритуалов. Сбрасывать своих в бездну, градоправитель запретил настрого!

Но делать этого и так никто не собирался.

Вообще, повсеместно на Архипелаге, добрых людей было принято хоронить на пахотных землях. Если покойный ничего лихого не натворил за жизнь, то пускай перерождается через землю и своё добро передаёт дальше. От того и хлеб всегда и везде считался особой едой.

Всех остальных — сбрасывали в бездну. Негодяем был человек, или просто неизвестное тело нашли… Всё туда. Вниз.

Ещё могли огню предавать. Так сказать, чтобы с дымом и пеплом по небу развеять. Такой церемонии удостаивались только видные деятели и местные правители. И только если леса в достатке!

Услышав, что погибших среди защитников острова нет, старик обрадовался. Телегу загрузили раненными. Гарнизон заставы провожал соотечественников как героев. В след звучали и обещания напиться, и угрозы по бабам пойти через неделю!

Все улыбались и смеялись.

Прошла половина первого дня из семи.

Глава 24

Время шло к ночи. Свет уже высоко поднялся в небеса, Архипелаг опускался во тьму. В приближающихся сумерках снег приобрёл голубоватый оттенок и начал блестеть.

— Поле как жемчугом посыпало… — мечтательно изрёк Кеншин.

Что такое жемчуг, не знал ни Макс, ни кто-либо ещё на стене.

— Ну… Это такой драгоценный камень, который в моллюсках растёт. — попробовал объясниться степняк, но это породило ещё больше непонимания. Как камень может расти? Чем таким он драгоценен? И, наконец, что такое эти самые моллюски?

Рассказ о большой воде, называемой морем, и о причудливом животном, производящем жемчужины, вызвал улыбки на лицах ополченцев. Им казалось, что узкоглазый просто странный малый и травит байки. С интересом слушали только другие наёмники. Да и Блэксмит тоже, кажется, проникся.

— Раненых добить надо, пока ещё светло. — перевёл тему Даджой.

— Да ладно, господин офицер. Стемнеет — сами помёрзнут. — отозвался кто-то из мужиков.

— Не в этом дело. Если Варвары ночью полезут, часовые из-за стонов не услышат ничего. — на стену поднялся Батя. Бывалый вояка сразу узрел смысл в словах товарища. — Десять добровольцев с копьями наружу. Все тела проверить. И раненых, и мёртвых. По сигналу — бегом марш обратно на заставу. Агов, мужики! Убирайте подпорки и открывайте ворота! — последний приказ был адресован паре ополченцев, бездельничающих внизу.

На вылазку напросился и Макс.

Акция, прошла без происшествий. Копьями проверили абсолютно все тела. Раненые, в большинстве своём, были в бреду и не соображали, что их вот-вот отправят на вечный пир к предкам.

Некоторые дикари демонстрировали чуть ли не мистическое здоровье. Их приходилось протыкать по несколько раз. Да и вообще, люди — живучие создания!

Попутно удалось собрать много стрел, увеличить количество щитов и вернуть самострелу три снаряда.

Ни на поле, ни на хребтах заснеженных холмов, никто так и не объявился. А Даджой уверил товарищей, что не сумел заметить ни одного наблюдателя за весь день. Это делало ситуацию ещё более подозрительной.

Наёмники надолго задумались.

Свет в выси окончательно померк. Только тогда Макс решился поделиться наблюдением. Раньше, он словно боялся оскорбить этим святой источник тепла и жизни:

— Среди них были женщины.

Мальчишке никто не ответил, и он добавил чуть тише:

— Даже совсем молодые…

Ночь сотряс тяжёлый вздох. Это был Даджой:

— Видишь ли, малыш. На войне нет женщин, есть бойцы с альтернативной анатомией.

Тишина после ответа просуществовала недолго.

— А… Алетра… Антлератомия? — незнакомое слово чуть не завязало в узел язык деревенского ополченца. Ему на помощь пришёл более просвещённый городской товарищ:

— Другое строение тела! Ух, дубина!