Наемники. В колыбели голодной крысой

Пробежав через холл к номеру 2312, конторе Клэнси, я вошел в приемную. Секретарь — крупная блондинка с выдающимся бюстом, красивыми бедрами и постоянным выражением на лице: «Я-знаю-чего-вы-хотите-и-это-обойдет-ся-вам…» — как раз собиралась сесть за стол. Взглянула на меня, узнала и бросила:

— Мистер Маршалл ждет вас. Входите!

Так что я сразу и вошел. Офис Клэнси — на полу ворсистый ковер; стены уставлены книжными шкафами — выглядел солидно. Сейчас здесь находилось четыре человека. За письменным столом Клэнси сидел Эд Ганолезе, мой босс. Эд выглядит так, будто лет двадцать тому назад он мог играть любовников в итальянских или латиноамериканских фильмах. Правда, с тех пор он заметно раздобрел. Его крупное лицо слегка отечно, но и сейчас смотрится даже несколько моложаво-изысканным. У него все еще блестящие черные волосы, хотя ему уже больше пятидесяти пяти лет. Одевается он у хорошего портного, стрижется и делает маникюр у хорошего парикмахера и поэтому всегда выглядит как удачливый, проницательный и расчетливый делец, из тех, кто непроизвольно скрывает налоги и норовит завысить цену, если никто не смотрит.

Позади Эда, у окна, выходящего на Пятую авеню, сидел Тони Челюсть, его телохранитель. Тони, несомненно, родился с другой фамилией, но я ее не знаю. И вряд ли кто знает, возможно за исключением самого Тони. Имя Тони Челюсть ему подходит. Его голова как бы целиком состоит из подбородка. Довольно высок и широк в плечах. Он не слишком быстро соображает, но чертовски силен и обладает удивительно быстрой реакцией. Один из лучших телохранителей — из тех, что я знаю.

Клэнси Маршалл, третий из присутствующих, сидел на диване справа. Клэнси — высокий, франтоватый, горделивый, с благородной сединой на висках стряпчий, занимающийся сомнительными делами. Одет, как обычно, в строгий темно-серый костюм и самый узкий галстук, когда-либо виденный вне Мэдисон-авеню. Когда я вошел, он одарил меня своей обманчивой улыбкой, и я снова испытал знакомое мне чувство. Это было подспудное убеждение, что, если бы в свое время родители не отправили его в юридическую школу, он стал бы карманником.

Четвертого человека я видел впервые, а это могло значить лишь одно — что он и есть Джо Пистолет, о котором говорил Эд. Джо расположился на диване рядом с Клэнси: он был облачен в тесный синий костюм в тончайшую полоску того фасона, какие имел обыкновение носить Джордж Рафт, когда пугал ребятишек на дневных спектаклях. Костюм двубортный, с широкими лацканами и подложенными плечами. Что-то было подложено также у него слева под мышкой: то есть он спокойно разгуливает по городу, рискуя быть схваченным и обвиненным за незаконное ношение оружия. У него заметное лицо: вместо носа бесформенная пуговка замазки, глаза, окруженные шрамами, такие маленькие, что их едва видно, а челюсть почти столь же большая, как у Тони. Он сидел расслабившись и ждал без всяких признаков нетерпения или досады.

Клэнси одарил меня широкой улыбкой, когда я вошел:

— Опаздываешь, приятель!

— Я задержался, помогая старушке в инвалидном кресле спуститься по лестнице. Он сверкнул зубами:

— Шутник!

— Что слышно о Билли-Билли? — спросил Эд.

— Пока ни слова. Я оставил парня ждать его на квартире у Джанки Стейна. Джанки — тот приятель, к которому Билли-Билли обычно приходит. Насколько мне известно, копы тоже еще не нашли его. У Джанки он пока не появился.

— Нам совсем не светит, чтобы копы поймали его! — сказал Эд и неожиданно указал на Джорджа Рафта:

— По-моему, вы еще не встречались с Джо Пистолетом. Джо, это Клей. Моя надежная правая рука.

Мы с Джо пожали друг другу надежные правые руки, и он повторил:

— Клей…

Он произнес это с вопросительной интонацией, поощрительно улыбаясь и как бы приглашая назвать подлинное имя.

Я растянул в улыбке рот до ушей и тоже со значением повторил:

— Джо Пистолет?

Игра, словом. Он называет себя Джо Пистолетом по той же причине, по которой Тони Челюсть облюбовал себе другое имя. И Клэнси Маршалла наверняка зовут по-другому, потому и я стал Клеем. Очень давно я был Джорджем Клейтоном. Сегодня просто Клей.

— Нам нужно побыстрее найти Билли-Билли, — сказал Эд. — Клей, тебе придется немедленно расширить круг поисков. Черт его знает, куда может побежать такой клоун, как он, когда сильно испугается. Повидай всех, с кем он имел дело!

Я кивнул:

— Хорошо, Эд.

— Мне это крайне не нравится, — продолжал он. — Ситуация усложняется! Пока Билли-Билли где-то болтается, копы будут совать свои грязные носы всюду!

— Я слышал, что делом занимается отдел по расследованию убийств Восточного района. Кто-то из сильных мира сего навел шороху, и большого.

— Но почему? Почему, черт побери, все так по-дурному складывается? — раздраженно спрашивал Эд.

— Трудно сказать. Может быть, я смогу что-нибудь сообщить после того, как узнаю, кого Мейвис Сент-Пол называла своим сладким папочкой.

Все глянули на меня, не скрывая недоумения. Эд переспросил:

— Мейвис Сент-Пол?

— Та девушка, которую зарезали, — объяснил я. — Сейчас я как раз выясняю, кто ее опекал. Эд одобрительно кивнул: