Наемный бог

..В первый раз испугался ужасно: вижу во время счета, что у одного из моих подопытных: глаза начинают мутнеть, лицо разглаживается, веки опускаются… Едва досчитал, сразу же даю команду: "Проснуться", — а он не просыпается! Не шевелится!

Меняю внушение: "Проснешься при окончании счета в обратном порядке и хлопке в ладоши". Проснулся мой хлопец, но глаза еще минут пять были мутными..

В другой раз после рабочего дня посадил троих наших ребят на бетонную плиту с упором ног в землю. Сам встал напротив. Приказал смотреть мне прямо в переносье не отрываясь. Начал внушать жестко: "Сейчас тела ваши будут тяжелеть, будут деревенеть..

Ноги будут врастать в землю. Как корни, ноги начнут врастать в землю… Вы одеревенеете, одеревенеете… Вы не сможете оторвать ноги от земли… Ноги врастают в землю.

Закончил внушение. Велел попробовать подняться. Двое поднялись, один легко, другой тяжело. А третий не может.

Сидит, как прикованный. Продолжает на меня смотреть, не отрываясь. Я ему: "Ну все, хватит. Теперь вставай. Все, конец". — А он все сидит. Пытаюсь поднять… Действительно, будто в землю врос! Невозможно оторвать, свинцовая тяжесть. Глаза стеклянные… Втроем подняли его с ребятами — начали расталкивать, торхмошить. А он не реагирует, как вкопанный стоит.

— "Витька, ты что?" — Ни звука. — кончай прикидываться". — Молчит. — "Ну, давай поговорим. Ты что сейчас чувствуешь?" — Молчит, только пытается промычать что-то. Речь отнялась. Целый час так простоял, крутились мы вокруг, так и эдак… Я внушал: "Говори! Можешь говорить!" — никакого толку, ни слова. А ему домой идти, жена ждет, ребенка из садика забирать..

И тут осенило, вспохмнилось: надо же его снова усыпить, как делал Лапотков, меняя программы внушений, сперва опять усыпить!

Посадил, дал команду "Закрыть глаза, спать. Спать. Спать глубоко, спокойно.." Смотрю — задышал ровнее, порозовел. Внушаю: "Сейчас сможешь легко говорить. Отвечай мне, как себя чувствуешь?" — "Нормально".

Тут ребята вздохнули, а с меня градом пот.. — "Теперь на счет десять проснешься. Говорить будешь легко".

Проснулся. Речь нормальная. О том, что с ним было, не помнит. Сколько времени прошло, не имеет понятия. Втроем домой проводили. Ничего не сказали..

После этого случая с месяц ни над кем никаких экспериментов не проводил, зарекся. А потом опять на чертов гипноз потянуло, не смог себя превозмочь.

Да и просили ребята — показать чудеса. Уже поняли: что-то есть и во мне… Старался поосторожнее. Кое-что прочитал, кое-что понял… Знаю, что не имею никакого права экспериментировать над людьми, но это сильнее меня. Я должен превзойти Лапоткова!

Однажды вечером у небольшого пруда за стройплощадкой собралось нас семеро, в том числе две девчонки, Люся и Вера, отделочницы, и одна женщина постарше, Анна Ивановна, бетонщица. Две бутылки имелось. Развели костерок, хотели уже начать обычное, как вдруг Вера мне: "Ты бы, Нероныч, бутылку заколдовал сперва". Николай: "Чтоб не горькая была". — "Нет. Чтоб не пить. А то все одно… Нероныч может и без вина опьянить".

Анна Ивановна: "Да уже Гулливер наш колдуном заделался, это точно". Я: "Без вина напоить могу. А куда его девать потом?"

Люся: "В землю закопаем до праздников". Николай: "За нами не пропадет".

Беру из костра обугленную палочку. Поднимаю вверх. Приказываю неотрывно смотреть. Слушать внимательно… Начинаю счет..

И тут вдруг что-то со мной случилось. Почувствовал, что тело мое потеряло вес и, как бы приподнявшись над землей, начинает медленно покачиваться, совершать странно знакомые движения руками, ногами, шеей… Будто танец какой-то… А вместо обычных слов — другие начали вырываться, непонятные, но знакомые. Помню отчетливо, как ребята тоже начали в такт мне покачиваться и что-то произносить. Ритм стал убыстряться, каким-то жестом я поднял их, пошли вокруг костра, быстрее, быстрее — пляска и какая-то песня или заклинание, что ли, с совершенно особенным, непередаваемым ощущением!..

Не переставая двигаться, подкладывали дрова в костер, обхменивались жестами, восклицаниями, ели в движении… Вдруг Николай хватает лопатку, встает на четвереньки и быстро-быстро начинает копать. Хвать бутылки — и в яму, забросал землей, завалил камнем. А глаза сверкают, как угли..