Наездник

 С родителями Ахилла Коромыслова он жил на одной лестничной площадке, общался с ними по-соседски и знал его с детства. Ахилл был единственный поздний и желанный ребёнок в семье. Поначалу он ничем не отличался от других детей, разве что в детском саду никогда не принимал участия в любых публичных выступлениях. На детских утренниках обычно прятался за роялем или сидел где-нибудь тихонько в углу и крутил в руках робота-трансформера. В школе учился легко и на "отлично", но и там всё ярче проявлялся его крайний индивидуализм. Кого бы ни сажали к нему за парту, очень скоро он оказывался за ней один. Как кукушонок выталкивает из гнезда конкурентов за место и пищу, так и Ахилл не терпел за своей партой никого, кто мог посягнуть на его личное пространство. С учителями отношения складывались непросто. Любую зарождающуюся конфликтную ситуацию можно легко погасить в зародыше, если вовремя пойти на компромисс. Ахилл никогда не делал никаких шагов в этом направлении и позволял событиям развиваться своим чередом, проходить все степени зрелости и, если не отступали педагоги, разрешаться скандалом. Как в дуэли лётчиков, идущих в лобовую атаку друг на друга "на слабо" – у кого первым сдадут нервы, Ахилл никогда не сворачивал.

 В старших классах он превратился в красивого русоголового юношу с правильными славянскими чертами лица и выразительными, почти всегда немного грустными, серыми глазами. Улыбался крайне редко, но улыбка очень шла ему и преображала его лицо, вызывая неодолимую к нему симпатию. Девочки оказывали ему всяческие знаки внимания, но он был к ним равнодушен, а всё своё свободное время уделял лягушкам, ужам, кузнечикам, стрекозам и другим представителям живой природы. Он прочёл всего Фабра и повторил за ним многие его опыты и эксперименты. На загородной даче он всё меньше помогал по хозяйству и вскоре на него махнули рукой. Пока другие копали, пололи, сажали и поливали, он всецело был занят своими наблюдениями и предоставлен самому себе. В его комнату в квартире никто не смел заходить. Она была вся заставлена книгами, аквариумами для наблюдения за земноводными и насекомыми, растениями и оборудованием. Любимыми предметами в школе стали биология, а затем и химия. Ведь любое изменение в поведении живого существа – радость, гнев, страх, любовь, оргазм – это химия, выработка и выброс в кровь определённого набора гормонов и других веществ.

 Незадолго до окончания 11 класса родителей Ахилла вызвали в школу.

– Не хочет писать тренировочное сочинение к ЕГЭ, – пожаловалась встревоженным родителям учительница русского языка и литературы, женщина предпенсионного возраста. – Все дети пишут, а он не считает нужным. Я не уверена, что он не то что хорошо сдаст ЕГЭ по русскому, а что он вообще его напишет. Большая просьба объяснить вашему сыну, что подготовка которой мы сейчас занимаемся – это важно, прежде всего, для него.

 Но сколько ни бились родители дома, пытаясь заставить сына не обострять отношения с учителем на ровном месте и быть, как все, написать хоть что-то, убедить Ахилла не удалось.

 Ответ был один:

– Я не собираюсь тратить время на всякую ерунду.

 ЕГЭ Ахилл сдал с результатом в 298 баллов, а сочинение написал на максимально возможные 100 баллов, лучше всех в городе. Выбрал тему по одному из произведений Достоевского, полное собрание сочинений которого он к этому времени прочёл, как и многих других классиков.

 В школе его успех посчитали заслугой той самой учительницы и это благоприятно сказалось на её рейтинге репетитора.

 Вскоре он легко поступил в один из самых престижных вузов страны на факультет биотехнологий, но продержался там всего полгода. Он хотел заниматься только тем, что ему интересно, а приходилось выполнять много обязательной, невыносимой для него, работы в соответствии с программой вуза. Сокурсники его бесили, педагоги раздражали, большинство предметов отнимало драгоценное время.

 На призывной комиссии, куда его вызвали после отчисления из вуза, его протестировали и направили на обследование в клинику пограничных состояний. Там конкретного диагноза не поставили, но признали негодным к несению военной службы и посоветовали наблюдаться.

 Для его родителей мир рухнул в одночасье. Мать постарела за год на десять лет. Ребёнок, с которым было связано столько радужных надежд, сидел целыми днями в своей комнате, обложившись книгами и жил в каком-то своём иллюзорном мире. Без какой-либо "корочки об образовании", без работы, без социума.

 Бугров и сам был из породы "ботаников", давно был в разводе и в бытовом плане вёл достаточно безалаберную жизнь. Со спортом и диетой не дружил. В свои неполные сорок лет нажил пузцо и всё реже задумывался о создании семьи, с каждым прожитым годом ему всё труднее было менять свои привычки и под кого-то подстраиваться. Периодически появляющиеся ненадолго в его жизни женщины не могли смириться с ролью младшей жены, поскольку старшей всегда оставалась наука. Жаль только она не могла готовить, стирать, убирать и пришивать пуговицы.