Наездники

Он выглядит грубее Руперта, подумала Фен, глядя как Энрико Манчини перебрасывается шутками с парой телекомментаторов, но делает все с той же самой уверенностью, что мир принадлежит ему. Теперь он быстро расправлялся с ветчиной, рыская вокруг взглядом в поисках девочек-милашек или закадычных приятелей.

- Отличный бифштекс, - сказала Фен. - И как им удатся так хорошо приготовить мясо в таких количествах.

Она сделала большой глоток красного вина и, глянув через стол на Энрико Манчини, обнаружили, что он смотрит на нее. О господи, да он на ней дырки взглядом просверлит. Фен торопливо отвела взгляд, а через пять секунд глянула снова. Он продолжал смотреть на нее невероятно пристально, из-за вазы с желтыми хризантемами. Бифштекс потерял для Фен всю свою привлекательность. Она снова хлебнула вина и поставила локоть на стол, но он сосклознул, словно смазаный жиром. Когда Фен опять посмотрела на Энрико Манчини, он отставил в сторону цветы и улыбался ей, лениво откинувшись на спинку стула. Затем он послал ей воздушный поцелуй. Фен зардлась и поймала себя на том, что улыбается в ответ.

- Ешь мясо, Фенелла, - сказал футболист, - иначе не попадешь в Лос Анджелес.

- Спасибо, я наеась, - сказала Фен, откладывая ножи вилку.

- Жалко, если пропадет, - замеитил толкатель ядра, накалывая ломтики бифштекса на вилку. Дадли Диплок нагнулся к Фен через стол, чтобы поболтать, и принялся рассказывать длинную историю про полковника Роксборо.

- Как замечательно, - сказала Фен через пять минут, когда ей стало ясно, что нужно что-нибудь ответить.

- Я говорил, что с ним случился удар, - сказал Дадли.

- О господи, прошу прощения. Я не расслышала. С кем?

- С полковником Роксборо. Но врачи говорят, что он выкарабкается.

Фен смотрела, как Энрико Манчини пишет записку на обороте карточки со своей фамилией, указывающей место за столом.

- По-моему, у тебя есть все шансы быть выбранной мисс вечера сегодня, - сказал Дадли.

- Какое несчастье для семьи, - отозвалась Фен, думая, что они продолжают обсуждать болезнь полковника Роксборо.

- Мисс вечера, Фен! Если так, то мы с тобой непременно должны будем поговорить перед камерой сразу после. Удачи.

- Спасибо, Дадли, - сказала Фен.

Ее стакан снова был полон, кто-то поставил перед ней еще один, с бренди, а брюнетка-официантка, с некоторым разочарованием, как показалось Фен, протягивала ей карточку.

На обороте карточки с имнем Энрико Манчини он написал: "Вы уйдете со мной после ужина?"

Фен подняла глаза. Энрико продолжал смотреть на нее с этой всезнающей, многозначительной, очень уверенной улыбкой. Он поднял бровь. Фен покачала головой, шепча одними губами:

- Не могу.

- Черный или белый, - сказала официантка.

- Белый, то есть нет, прошу прощения, я хотела сказать черный.

- Мне надо в туалет, - сказал футболист.

Фен отломила кисть замороженного винограда, завернула в бумажную салфтку и клала в сумочку, чтобы отвезти Дарклис и Ире, когда почувствоала, что кто-то провел теплой рукой вдоль ее спины, сладострастно ощупывая позвоночник.

- Нет такого слова "не могу", - произнес хрипловатый голос с итальянским акцентом и, повернувшись, Фен увидела Энрико, который занял место футблиста.

У него были глаза цвета черной патоки и невероятно чувственный рот. Интересно, подумала Фен со смешком, меняет ли он улыбку, как шины своего гоночного автомобиля, когда она стирается от частых поцелуев?

- Почему ты смеешься? - мягко спросил он. - Я не нахожу тебя смешной.

- Я тебя тоже, - запнулась Фен. - Я просто нервничаю.

- И правильно делаешь, - сказал Энрико. - Ты от меня не уйдешь. Я слишком долго за тобой охотился.

- Почти час, - сказала Фен, бросив взгляд на часы.

- Нет, нет. Я увидел тебя по телевизору в мае, в Риме, с Дездемоной, когда ты победила моего друга Пьетро Фратинелли. Его отец - мой механик. Потом ты упала с Маколея, и по этому поводу о тебе снова упоминали. Я сказал себе, что непременно должен встретиться с этой девушкой. Она не только красивая, она храбрая. Меня в женщинах больше привлекает храбрость, чем красота. Мы с тобой будем прекрасными партнерами в постели.

- Ты видел меня в Риме? - изумленно переспросила Фен.

- Ну да. Это единственная причина, почему я сегодня здесь. Мне сказали, что ты тут будешь. так что, пойдем?

- Не получится, - сказала Фен.

У него были такие черные брови, такие густые волосы, такое сильное и властное лицо. О небо, панически подумала Фен, как я могу не пойти с ним в постель?

- Почему нет?

- Ну, это как-то невежливо, уйти до речей и наград...

- Ты получишь от меня персональную награду, - сказал Энрико, глядя на ее грудь. - Гораздо лучшую, чем какой-то дурацкий приз.

- Кроме того, я должна уехать обратно в Уорвикшир в одиннадцать часов. Я выезжаю в Амстердам в четыре тридцать.

Энрико посмотрел на свои массивные электронные часы, нажал на пару кнопок.

- Сколько это миль?

- Больше ста двадцати.