Нагие и мёртвые

На мгновение настроение у Стэнли упало. Может быть, потому, что дружбу с Крофтом он начал завязывать слишком поздно. Что это могло ему дать теперь, когда во взвод пришел лейтенант? Одной из причин, почему он отрицательно отнесся к Хирну, была надежда занять место Крофта после производства того в офицеры. Он не мог представить себе Мартинеса или Брауна в качестве взводного сержанта. Его устремление было туманным и не составляло его конечной цели. У Стэнли вообще не было какой-либо одной цели. Его мечты всегда были туманны. Крофт и Стэнли, разговаривая, и в самом деле ощущали что-то общее, какое-то сходство во взглядах, и это влекло их друг к другу.

Крофт успел привязаться к Стэнли. "Этот парень не так плох", — думал он.

Палуба вздрагивала от удара катера о волны. Солнце почти село, на небе сгущались облака. Дул прохладный ветерок, Крофт и Стэнли встали поближе друг к другу, чтобы прикурить.

Галлахер перешел в нос катера. Он молча встал рядом с Крофтом и Стэнли. Его худое угловатое тело слегка дрожало. Они прислушивались к шуршанию воды у борта катера.

— То жарко, то холодно, — пробормотал Галлахер.

Стэнли улыбнулся ему. Он считал, что с Галлахером надо быть тактичным — ведь у него умерла жена, и это сделало его раздражительным. Вообще же Галлахер вызывал у него неприязнь, злил его, потому что рядом с ним он чувствовал себя неловко.

— Как чувствуешь себя, дружище? — тем не менее спросил Стэнли.

— Хорошо.

На самом деле Галлахер пребывал в угнетенном состоянии духа.

Серое небо еще более усугубляло его скорбное настроение. После смерти Мэри он стал необыкновенно чувствителен к капризам погоды, все время находился в меланхолии, того и гляди заплачет.

— Да, да. Все хорошо, — повторил Галлахер. Сочувствие Стэнли вызвало у него раздражение, он понимал его фальшь. Галлахер стал теперь более проницательным.

Он задумался, зачем он подошел к ним, и хотел было вернуться к своей койке, но здесь было теплее. Палубный настил в носовой части скрипел, Галлахер недовольно проворчал:

— Долго еще они будут мариновать нас здесь?

После небольшой паузы Крофт и Стэнли снова заговорили о задании на разведку, Галлахеру этот разговор был неприятен.

— Нам крупно повезет, если мы выберемся из этого дела живыми, — резко сказал он.

Разговор о задании пугал его. Он снова представил себя убитым и лежащим на поле боя. В спине вдруг сильно заныло. Ему все еще виделся мертвый японский солдат, убитый Крофтом и лежавший в молоденькой зелени.

Стэнли не обращал на Галлахера никакого внимания.

— Как ты считаешь, что делать, если мы не пробьемся через перевал? — спросил он Крофта. "Это важно знать", — подумалось ему. Вдруг он станет командиром взвода? Все может быть. В его воображении возникали разные картины, но он заставил себя не думать о том, кто, может быть, погибнет, а кто останется в живых.

— На войне, если нельзя что-то сделать одним способом, надо всегда иметь наготове другой, — ответил Крофт, как бы советуя. Он сам удивился своим словам, ибо почти никогда не давал советов.

— Так что бы ты сделал? Стал бы проходить через гору?

— Я не командир. Командует лейтенант.

Стэнли состроил гримасу. Находясь рядом с Крофтом, он всегда чувствовал себя менее опытным и не пытался этого скрывать. Не задумываясь над этим, он полагал, что Крофт станет лучше относиться к нему, если он не будет слишком самоуверенным.

— Если бы я командовал взводом, то поступил бы именно так, — добавил Крофт.

Галлахер слушал их невнимательно и почти не различал слов.

Их разговор о задании раздражал его. Будучи мнительным, он старался не нарушать определенных табу и боялся говорить о бое. Настроение у него было все еще подавленным, он представлял себе действия взвода как страшное испытание физических и душевных: сил. Ему опять стало жалко самого себя, и на глазах у него навернулись слезы. Чтобы не расплакаться, он со злостью сказал Стэнли:

— Ты все чего-то ждешь от этого? Скажи спасибо, если голова останется цела.

На этот раз они не могли оставить слова Галлахера без внимания. Стэнли вспомнил о том, как совершенно случайно был ранен Минетта, и снова почувствовал испытанный им тогда страх. Его уверенность была поколеблена.

— Ты слишком много треплешься, — сказал он Галлахеру.

— Не твое собачье дело.

Стэнли угрожающе шагнул к Галлахеру, но тут же остановился. Тот был намного меньше его, и драка с ним не принесла бы славы Стэнли. Он понимал, что такая драка равносильна схватке с калекой.

— Послушай, Галлахер. Я переломлю тебя пополам, — сказал он.

Стэнли не сознавал этого, но именно так выразился Ред в то утро, когда они высаживались на побережье.

Галлахер не шевельнулся.

Крофт с безразличным видом наблюдал за ними. Его тоже возмутили замечания Галлахера. Он никогда не забывал о стремительном броске японцев через речушку, и иногда ему снилось, как на него, беспомощно лежащего на камнях, обрушивается огромная волна воды. Он никогда не связывал этот сон с ночным боем, но догадывался, что он свидетельствует о его скрытой слабости. Галлахер действовал ему на нервы. Крофт на миг представил себе свою смерть.