Нагие и мёртвые

Кабинет несколько меньше, чем он ожидал, в нем больше кожи, он более неопрятный. Карта Франции покрыта карандашными пометками, угол ее загнут, как у зачитанной книги.

— Я должен извиниться за эту обстановку, — говорит мужчина. (У него легкий акцент, излишняя старательность в произношении.) — Когда вы впервые упомянули о характере нашего дела, я счел нужным встретиться здесь. Особой тайны нет, но на бирже вы привлекли бы к себе внимание. Везде шпионы…

— Я понимаю. Встретиться с вами — дело не простое. Наш общий знакомый предложил господина де Вернэ, но мне кажется, он слишком далеко, чтобы решать этот вопрос.

— Вы утверждаете, что будут кредиты?

— Больше чем достаточно. Хочу только подчеркнуть, что это неофициально. Есть устная договоренность.

— Устная? Устная?

— Договоренность с компанией «Ливей кэмикл», что она вложит свои капиталы в те французские фирмы, которые сочтет полезными. Незаконного ничего нет. Вполне законная сделка, но доход, по-моему, вполне достаточен, чтобы удовлетворить «Братьев Саллевуазье» и дать вам возможность провести любые необходимые «урегулирования».

— Договорились.

— Мне, конечно, потребуются еще некоторые подробности о том, что вы предпримете.

— О, майор Каммингс, я гарантирую вам голоса двадцати пяти членов палаты депутатов.

— Мне кажется, было бы лучше, если бы до голосования дело не дошло. Есть и другие пути.

— Я считаю, что нет необходимости раскрывать вам свои пути решения проблемы.

— Господин Саллевуазье, человек с вашими взглядами, конечно, должен понимать, что огромные масштабы сделки, предлагаемой компанией «Ливей кэмикл», потребуют, чтобы вы были более конкретными. Решение создать дочернюю фирму во Франции обдумывалось давно. Вопрос в том, кто ее получит. У меня есть полномочия при условии, что вы дадите мне необходимые финансовые гарантии, заключить сделку с «Братьями Саллевуазье». Если вы не можете дать мне более определенных заверений, то, к сожалению, мне придется обратиться к кому-то другому, к кому именно — я сейчас как раз и обдумываю.

— Было бы жаль, майор Каммингс.

— Мне тоже.

Саллевуазье неловко ерзает в кресле, смотрит через узенькое оконце на мостовую.

— Есть различные пути. Например… я дам вам гарантии, документы и рекомендательные письма позже — у меня есть друзья в Ле Кагуляр, которые могли бы повлиять на определенные фирмы, поскольку выполняли для них некоторые задания в прошлом. Эти фирмы в свою очередь могли бы в случае необходимости контролировать решения семидесяти пяти членов палаты депутатов. — Он поднимает руку. — Я знаю, что вы предпочитаете обойтись без голосования, но такого человека, который устроил бы это для вас, нет. Я могу гарантировать только результаты голосования. Многие члены палаты депутатов имеют возможность влиять на руководителей министерства. — Он делает паузу. — Политика — вещь сложная.

— Я понимаю.

— Есть несколько радикальных социалистов, занимающих видные посты в министерстве иностранных дел, на которых я могу повлиять. Мне известно, что о них можно приобрести нужную информацию. Они будут послушны. Есть десяток журналистов, несколько людей во французском банке, в моем распоряжении их досье. Группу социалистов возглавляет профсоюзный деятель, с которым у меня договоренность. Все эти связи могут пригодиться. Вы видите, что я не одинок. Я могу заверить вас, что ничего не будет сделано в течение полутора лет. Дальше — это вопрос истории, и никто не может оттягивать кризис до бесконечности.

Их беседа длится несколько часов, они вырабатывают первые условия своего соглашения.

Когда Саллевуазье уходит, Каммингс улыбается.

— В конечном итоге то, что мы делаем, полезно и для Франции и для Америки.

Саллевуазье тоже улыбается.

— Конечно, майор Каммингс. Типично американское заявление, не так ли?

— Вы покажете мне досье, которые у вас есть. Завтра. Хорошо?

— Хорошо.

Месяц спустя, когда возложенная на него часть задания выполнена, Каммингс отправляется в Италию. Там он получает телеграмму от Мино: «Предварительные итоги удовлетворительны Сработано отлично. Поздравляю».

Он разговаривает с итальянским полковником как член военной миссии.

— Я хотел бы, господин майор, чтобы вы поинтересовались нашей работой по борьбе с дизентерией в ходе кампании в Африке. Мы нашли новые профилактические меры борьбы с этой болезнью, на семьдесят три процента эффективнее, чем прежние, — говорит полковник.

Летняя жара изнурительна. Несмотря на лекции итальянского полковника, Каммингс страдает поносом и сильно простуживается. Он проводит тяжелую неделю в постели, чувствует себя смертельно усталым. Поступает письмо от Мино.