Нагие и мёртвые

Сплошь усеянный валунами горный хребет с одной стороны обрывался почти вертикально; далеко внизу торчали острые скалы. Высокая трава иногда совершенно закрывала опасные места, поэтому продвигаться приходилось ощупью, держась обеими руками за стебли травы. Винтовки болтались поверх рюкзаков. Через полчаса изнурительного движения по горному кряжу разведчики остановились на короткий отдых. Прошло немногим более часа с тех пор, как Крофт привел их к первой лощине. Солнце еще находилось на восточной стороне, а их силы уже иссякли. Усталые солдаты с удовольствием расположились цепочкой на узкой вершине хребта.

В последние двадцать минут Вайман тяжело дышал и теперь молча лежал на спине в ожидании, когда в ногах опять появятся силы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Рот.

— Выдохся, — покачав головой, ответил Вайман. Вайман знал, что они будут продолжать двигаться в таком темпе весь день. По опыту этого похода он понял, что до конца ему не дойти. — Думаю выбросить что-нибудь из рюкзака, чтобы было легче, — добавил он.

Однако все вещи были необходимы. Вайман раздумывал, что же выбросить: продукты или одеяло. Они взяли с собой по двадцать одному пакету сухого пайка, но пока только семь из них было съедено. Однако, если они преодолеют гору и пойдут на разведку японского тыла, придется пробыть в пути еще не меньше недели. Вайман не захотел рисковать. Он вытащил из рюкзака одеяло и отшвырнул его на несколько ярдов.

Крофт увидел это и подошел к ним.

— Чье это одеяло?

— Мое, сержант, — отозвался Вайман.

— Пойди забери его и положи в рюкзак.

— Но оно не нужно мне, — тихо возразил Вайман.

Крофт пристально посмотрел на него. Теперь, когда не было Хирна, за дисциплину отвечал он. При Хирне появились вредные привычки, их надо было искоренить. Кроме того, Крофт терпеть не мог, когда к вещам относились так бесхозяйственно.

— А я говорю, забери его.

Вайман вздохнул, поднялся и притащил одеяло. Пока он складывал его, Крофт немного смягчился. Ему было приятно, что Вайман так быстро и послушно выполнил его приказание.

— Тебе пригодится это одеяло. Нынешней же ночью проснешься с холодной задницей и будешь рад, что захватил его с собой.

— Хорошо, — согласился Вайман без энтузиазма. Он думал, сколько может весить одеяло.

— Как чувствуешь себя, Рот? — спросил Крофт.

— Хорошо, сержант.

— Сегодня тебе не удастся бить баклуши.

— Конечно. — Однако Рот разозлился. Наблюдая, как Крофт, не спеша подойдя к солдатам, стал о чем-то беседовать с ними, он со злостью схватил куст травы и с силой выдернул его. — Сволочь, давит на всех! — прошептал он Вайману.

— Да, лейтенант был совсем другой… — Настроение у Ваймана испортилось. Теперь для него многое прояснилось. Прежде, с Хирном, было гораздо легче. — Разве это отдых, — сказал он с горечью.

Рот кивнул в знак согласия. По его мнению, Крофт должен был бы дать солдатам как следует отдохнуть, а он, наоборот, набрасывается как волк.

— Если бы я командовал взводом, — проговорил он медленно, — то непременно давал бы ребятам отдохнуть, старался бы быть справедливым и видеть в каждом что-то хорошее.

— Я бы тоже, — согласился Вайман.

— Не знаю, как бы это получилось, — вздохнул Рот.

Когда-то ему пришлось быть таким же, как Крофт. Первой работой, которую удалось найти после двух лет безработицы во время экономического кризиса, была служба агентом по недвижимости. Он должен был собирать квартирную плату. Рот не любил свою работу; приходилось выслушивать массу оскорблений от жильцов, которые ненавидели его. А однажды его послали на квартиру, которую занимали престарелые супруги, задолжавшие плату за несколько месяцев. История стариков была печальной, подобной многим, которые ему тогда приходилось выслушивать, — они лишились всех своих средств в результате банкротства банка. Рот колебался и был готов дать им месяц отсрочки, но в таком случае он не мог бы вернуться в контору. В этот день ни с кого не удалось получить деньги. Не давая воли своему сочувствию, он стал нарочито грубым по отношению к должникам, угрожал им выселением. Они просили и унижались перед ним, и ему понравилась эта новая роль: его угрозы внушали людям страх. «Меня не касается, где вы возьмете деньги, — сказал он им. — Доставайте где хотите».

Теперь, когда он вспоминал об этом, его мучила совесть. Он жалел, что не был добрее тогда, словно это могло бы облегчить его собственную судьбу. «Да ну, все это ерунда, — думал он, — и не имеет ничего общего с тем, что происходит сейчас. А приходят ли Крофту подобные мысли, когда он проявляет жестокость? Вряд ли. Это было бы нелепо. В общем, дело прошлое, пора забыть об этом», — говорил он себе. И все-таки что-то его беспокоило.