Нагие намерения

— Эй, бабки, спокойнее! — немедленно возмутился водитель, который как раз разворачивал автомобиль и повернулся к пассажиркам лицом. — Ну, что ты будешь делать! Как только скачок инфляции, у народа башни сбивает напрочь. Чего вы деретесь? Жениха не поделили?

— Спорим, кому твои деньги достанутся! — басом ответил Алекс, наклоняясь вперед. — Сейчас стукну тебя по башке и всю выручку заберу.

Шины взвизгнули, и таксомотор ткнулся в бортик тротуара.

— Вы дуры, что ли? — взволновался шофер и выскочил из машины. Открыл заднюю дверцу и крикнул: — А ну, выметайтесь отсюда!

— Мы пошутили, — пискнула Диана, неловко выбираясь наружу вслед за Алексом.

— Тоже мне — хохмачки нашлись! — завелся шофер. — Я и так весь на нервах, цельный день и цельную ночь работаю, и тут еще вы!

— Мы пожалуемся диспетчеру, — пригрозил Алекс.

— Вот пускай диспетчер сама за вами и едет!

Когда такси, рассерженно тряся задницей, скрылось из виду, рядом со «старухами» притормозила машина, за рулем которой сидел Шургин.

— Договорились же, что вы дальше проедете, до парка.

— Водила нервный попался, — небрежно сказал Алекс. — Несговорчивый.

— Мы показались ему подозрительными, —добавила Диана.

— Нашли что-нибудь? — спросил Шургин, дождавшись, пока разведчики усядутся. — Что это за книжка?

Алекс только сейчас заметил небольшой томик у нее в руках и попенял:

— Мне ничего не сказала!

— Это единственная вещь, которая показалась мне подозрительной, — ответила Диана. — Сборник стихов «Луна и облако». Европейская любовная лирика.

— И что в ней подозрительного, в этой лирике? — уточнил Шургин, которому не хотелось останавливаться так близко от места проведения боевой операции и разглядывать находку.

— Стихи на письменном столе моего мужа — это нонсенс. Все равно что обнаружить в холодильнике кусок мыла или носки.

— Если заморозить носки, они будут дольше носиться, — поведал Алекс. — Это я просто так. На ум пришло.

— Денис не читает художественную литературу. Редко, если прочтет нечто такое, что присоветует ему очередная пассия. И то в основном прозу. А стихи он вообще терпеть не может. А тут вдруг — поэтический сборник!

— Возможно, кто-то дал ему почитать, — предположил Шургин. — Вы же сами говорите — если пассия посоветует…’

— Но не стихи. Для этого он должен был влюбиться как сумасшедший.

— Может быть, он так и влюбился? — осторожно спросил Алекс. — И за это его захотели убить.

Диана задумалась. Она пыталась вспомнить, каким в последние дни перед трагедией был ее муж. И пришла к выводу, что он и в самом деле вел себя странно.

— Что-то его волновало, кажется, — неуверенно сказала она. — Просто я приняла это на свой счет. Все-таки мы собирались расстаться…

— И вы думали, что у него поднялось настроение, — пробормотал Шургин.

Диана уже дала себе слово, что не станет обращать внимания на его выпады. Она ему не нравится, он ей тоже. Чего же копья ломать понапрасну?

— Возможно, Денис и в самом деле кого-то встретил. Но тогда эта женщина должна сидеть в больнице рядом с ним.

— Не обязательно, — возразил Шургин. — Она может ничего не знать. Она может опасаться и за свою жизнь тоже.

— А что, если он оставил свое сокровище ей? — агрессивно спросил Алекс. Собственная идея ему ужасно не нравилась.

— Эту историю следует разматывать с другого конца. Я уже говорил: нужно отправляться в Тихорецк. Согласно моему плану, — он взглянул на часы, — мы должны выехать в пятнадцать ноль-ноль. Собственно, почему я говорю — мы? Мне нужна только Диана. Остальные могут остаться.

— Мне тоже нужна только Диана, — запальчиво сказал Алекс. — Я поеду с вами. И это не обсуждается.

* * *

В дорогу собирались по-солдатски. Робкое предложение Клары заехать домой за одеждой было встречено жестокой критикой.

— Зайдем в соседний магазин, и вы подберете себе джинсы и по паре кофточек, этого будет достаточно, — распорядился Шургин. — В конце концов, Тихорецк — не край света.

Он побросал в спортивную сумку кое-какие вещи для себя, а Алекс важно заявил, что ему ничего не нужно. А если понадобится, он купит. Он всячески подчеркивал свою состоятельность, и Шургин наконец удосужился спросить:

— А чем ты вообще занимаешься?

— Я покупаю и продаю, — туманно ответил тот. — Извлекаю из этого выгоду и живу в свое удовольствие.

Вчетвером они вышли на улицу и двинулись к переходу. Стоянка машин, на которой Шургин оставил свое транспортное средство, находилась неподалеку, нужно было только перейти шоссе. Клара с Дианой, отлично поладившие друг с другом, шли по пятам за мужчинами. Те первыми ступили на проезжую часть. Для пешеходов горел зеленый свет, и вся четверка бодро шагала по полосатой «зебре» перед носом порыкивающих в нетерпении автомобилей.

Когда загорелся красный, Шургин и Алекс уже стояли на тротуаре, Клара сделала последний шаг, а вот Диана…