Найдена

– Большое. – К чему таиться от убогой старухи? Она и захочет – не навредит… – Я иду из самого Киева и про убийство Бориса и Глеба знаю не понаслышке. У Глеба на ладье была и убийцу его видела, а Бориса… – Я замялась. Преподнести правду о Борисе было труднее. В подслушанный разговор, как и в вещий сон, никто не поверит. Ладно, будь что будет! – Убийства Бориса я сама не видела, зато слышала, как Святополк подговаривал на это злое дело вышегородских бояр.

– И имена тех бояр можешь назвать?

– Нет, имен не назову. Не знаю.

– Жаль. – Старуха покачала головой. Казалось, ее совсем не удивило услышанное. – Ярослав за их имена обещал большую награду. А тебе, – она изучающе оглядела меня с ног до головы, – награда сгодилась бы.

– Сгодилась бы. – Я кивнула и замолчала. Старуха тоже.

Где-то далеко за городьбой застрекотал кузнечик, небо потемнело, и на крышу Лютичева дома выползла большая круглая луна. Старуха беспокойно завозилась и встала.

– Ты куда? – удивилась я. Она обернулась. Согнутая фигура казалась черной в лунном свете. В безобразном лице старухи померещилось что-то знакомое.

– Мне пора, – нараспев произнесла она. – А тебе спасибо.

– За что?

– Что не отступаешься.

– От чего не отступаюсь? – Я не понимала.

– Я ведь знала, что ты придешь сюда, – облокотившись на клюку, заявила бабка. Голос ее стал печальным. – Ореев меч коснулся твоей души. Эта рана не заживет, не отпустит… Я и не ведала, что все так обернется… Прости, коли сможешь. А завтра с утра ступай на площадь. Ярослав собирает вече – решать, идти ему на Киев иль нет. Там и скажешь свое слово.

Я таращилась на старуху и никак не могла разглядеть лицо. Видела лишь бледное пятно под платком. Но голос…

– Прощай. Коли будет нужда, зови… – Старуха двинулась прочь, мерно постукивая клюкой. Легко, словно поплыла по воздуху… И шаги и движения были не старушечьи. Чьи же? У ворот она оглянулась. На миг лунный свет скользнул по ее лицу, вычертил густые черные пряди волос, огромные шалые глаза, впалые щеки.

– Дарина! – Я вскочила и бросилась за ведьмой.

Под ноги подвернулся собственный развязанный мешок. Лямка, словно змея-скоропея, вцепилась в щиколотку и опрокинула меня наземь. Отплевываясь от дворовой пыли, я вскочила и бросилась к воротам. Ведьмы там уже не было. Скорее за ней! Спотыкаясь и кляня собственную неуклюжесть, я выбежала на улицу. Никого…

Улица была пуста, но Дарина не могла далеко уйти! Нужно догнать ее. Хватит недомолвок. Пусть ответит – как спаслась из ямы, откуда узнала, что я выберу именно этот двор, и что значат ее странные слова об оставленной Ореевым мечом ране. А главное – пусть освободит меня от клятвы. Я и так слишком многим пожертвовала. Но как Дарина очутилась в Новгороде? Может, я ошиблась и это была не она?

Я вернулась к воротам Лютича. Взгляд обежал двор и натолкнулся на оброненную мной горбушку. Вспомнилась тонкая рука отодвигающая хлеб. Ни единой морщинки… Нет, мне не померещилось! Это была Дарина!

Бросив мешок за спину, я выскочила со двора и побежала по улице, туда, где заунывно лаяли собаки. Деревянные мостовые хлопали под моими ногами. Из-под досок летели грязные холодные брызги, но, не замечая их, я мчалась вперед. Нужно догнать ведьму!

Я повернула за высокий дом и шарахнулась в сторону. Прямо на меня неспешным шагом выехали трое всадников. Ночной дозор… В Новгороде не жаловали бродяг…

– Стой!!! – Свет факелов плеснул мне в лицо и заставил зажмуриться. – Кто такая?

– Найдена, сирота.

Раньше я побоялась бы сказать правду – сироту легко обидеть, – но нынче бояться было некогда. За спинами всадников, в конце улицы, двигалась согнутая темная фигура. Я почти догнала Дарину!

– Куда бежишь? – строго поинтересовался один из дозорных, высокий горбоносый парень с княжьим гербом на щите.

– За ней. – Я показала на ведьму.

Все трое обернулись:

– За кем?

Словно издеваясь над их слепотой, ведьма остановилась у поворота. Лунный свет вырисовывал каждую черточку ее изможденного лица. Дарина улыбнулась, подняла руку, выпростала из рукава узкую ладонь и указала мне на горбоносого. А после запахнула полы черного одеяния и растворилась в темноте.

Я подалась вперед:

– Погоди, Дарина!

– Куда?! – остановил меня окрик одного из всадников. – Ты что, блажная? Орешь черт-те что…

Не отвечая, я оглядела на горбоносого. Почему ведьма указывала на него? Он задумчиво почесал затылок и склонился ко мне:

– Ты где живешь? У родичей иль у знакомых?

– Нигде. – Мне уже было все равно, что отвечать. В голове кружились обрывки сказанных Дариной слов и ее странная улыбка.

– Я спрашиваю, знакомых нет? – громко повторил горбоносый.

– Есть, – тщетно пытаясь понять, почему Дарина так настойчиво указывала на него, сказала я. – Варяг Лютич.

– Кузнец? – В голосе дружинника послышались уважительные нотки. – Так его ж нет в городе. Уехал еще на той неделе.

– Знаю. Я была у него на дворе…

– Тогда отвезем тебя к посаднику. Он всех привечает, – решил горбоносый.

– Зачем беспокоить посадника? – возразил ему второй воин. – Пусть возвращается к Шрамоносцу. Там остались слуги. Коли девка знает кузнеца, ее там приветят.