Найдена

Объяснение казалось правдивым. Парень просиял, однако Торн нахмурился, склонился к самому уху седоусого и что-то зашептал.

– Видела… – разобрала я. – Таилась…

Седоусый выпрямился в седле.

– Я ее знаю, – заторопился объяснять Прохор – Ее в Киев послал Ярослав.

Седоусый недовольно махнул рукой.

– В городе остались воины Святополка? – спросил он.

Я помотала головой:

– Нет. Все ушли с Окаянным. А многие еще раньше, с поляком.

Говорить о княжне я не стала.

– Значит, нас там ждут с хлебом-солью? – задумчиво произнес седоусый.

– Да.

Он неожиданно резко наклонился и сгреб меня за плечо. Пронзительный взгляд обжег мое лицо.

– А коли так, то куда ж ты бежала? Почему не ждала со всеми? И почему таилась, хотя видела, что мы служим Ярославу?

Я растерянно заморгала. Когда не ведаешь, что сказать, проще всего пустить слезу. Не поверят, но и донимать не станут. По моей щеке поползла прозрачная капля. Я всхлипнула и растерла ее ладонью. Однако седоусый оказался упорным. Расспрашивать не стал, но уверенно хлопнул ладонью по крупу своего коня и приказал:

– А ну полезай.

Я замерла. Даже забыла, что собралась плакать.

Вот и все. Опять начнутся княжеские допросы, сплетни, уловки и обманы… А как без них? Что сказать Ярославу о сестре? «Она не стала наложницей, только притворилась ею»? Разве Новгородец поверит? «Почему ты оставила ее, почему не уехала с ней на чужбину? – спросит он. – Где теперь моя сестра Предслава?»

Мне вспомнились слова Горясера: «Войско Святополка уже у Буга и дерется с поляками». Горясер знал, о чем говорит. У Буга был бой, и кто знает, может, в том бою шальная стрела уложила Предславу на мягкое земляное ложе? Как объяснить это Новгородцу?

В панике я оглянулась на кусты. Где же твоя помощь, Горясер?! Хорошего же ты нашел мне провожатого!

Тонкий свист прервал мое негодование. Седоусый охнул и схватился за горло. Между его пальцев высунулась резная рукоять ножа. Остолбенев, я смотрела, как он скривился, задергал губами, а потом медленно лег на шею лошади. Второй нож вонзился в незащищенную шею дружинника слева.

– Там! – указывая на небольшой каменный завал слева от дороги, закричал Торн.

Все проследили за его рукой. Каким-то чудом рябой наемник незаметно перебрался через ровную полосу большака и теперь, опершись на колено, прятался между камней. В его руке покачивался тонкий короткий кинжал. Третий… Воины Горясера умели убивать.

– Беги! – крикнул он мне и метнул кинжал. Свиста я не услышала, только хрип раненой лошади Торна. Кобыла дернулась и длинным скачком смяла стоящих впереди. Передо мной открылся широкий проход.

«Он нарочно целил в кобылу», – догадалась я и одновременно с догадкой обрела способность двигаться. Одним прыжком я преодолела большак, скатилась в кусты и понеслась по полю, к овражистым речным берегам.

– Держи девку! – завопили сзади.

Я не обернулась. За моей спиной кричали люди, ржали лошади, что-то звенело и взвизгивало, но я не оглядывалась. Рябой сражался, чтоб спасти меня. Теперь дело во мне…

Со всего маху я влепилась в густой кустарник на краю поля. Ветви затеребили одежду, хлестнули по лицу. Зажмурившись и бестолково тыча руками перед собой, я проломилась сквозь кусты. Выбралась! Под ногой очутился какой-то овражек. Резкая боль прострелила лодыжку. Я упала, встала на колени и поползла вперед. Ладони уперлись во что-то твердое. Я открыла глаза и застонала.

Передо мной был виток той же дороги! А на ней тяжелые летние телеги, пешие воины, лошади, яркие стяги, дорогие щиты с позолотой… Войско Ярослава!

Я попятилась.

– Эй, глядите, девка! – Надо мной склонилось незнакомое лицо. Бородатое, с приплюснутым носом и толстой верхней губой. – Ты чего, а, девица?

Ответить мне не хватило сил.

– Эй, ребята, подсобите! – разгибаясь, завопил кому-то бородач. – Тут какая-то девка… Хворая, что ли…

Затопали ноги, приблизились темные силуэты, голоса…

– Сажай ее на свою телегу, – посоветовал кто-то. – Ведь идешь порожняком, а она, кажись, ногу подвернула.

Бородач потрепал меня за плечо и протянул руку:

– Встать можешь?

Я попробовала. Лодыжка болела. Оперевшись на плечо бородатого, я кое-как проковыляла к телеге и свалилась на пропахшие потом доски. Колеса засипели. Мимо поползли кусты. Впереди, далеко над головой возницы, в небе скучились и закачались друг перед другом знамена Ярослава. Телега остановилась. Что-то случилось? Я вытянула шею. Кусты и каменный завал справа показались знакомыми.

Боже мой, да это…

Откинувшись на спину, я замерла. Усатый возница потрепал меня за плечо. Пришлось открыть глаза.

– Подержи пока. – Он протянул мне вожжи. – Пойду узнаю, что к чему.

Он спрыгнул с телеги и затопал вперед. Я сжала в руках ременные вожжи. Ладони потели, а сердце колотилось так гулко, что стук отдавался в ушах.

Седоусый вернулся, когда я уже отчаялась. Уселся на облучок, причмокнул на нервничающего жеребца и покачал головой.

– Что там? – тихо спросила я. Воин глянул через плечо: