Найди в себе француженку. Искусство быть счастливой

Кому говорить «вы», а кому «ты»

В стародавние времена существовал жесткий протокол, устанавливавший формальные границы между индивидами. В наши дни французское общество гораздо свободнее, но строгие правила все же есть.

КОМУ ГОВОРИТЬ «ВЫ»

– Вашим родственникам со стороны мужа (возможно, всегда).

– Вашему боссу. (Впрочем, это зависит от сферы деятельности. Во многих профессиях переход на «ты» происходит почти моментально.)

– Некоторым из коллег и клиентов. (Переход от «вы» к «ты» на рабочем месте зависит от бесчисленных социальных аллюзий и нюансов.)

– Учителям, администраторам, чиновникам и всем, кто обладает большей бюрократической властью, чем вы.

– Всем остальным: всем и каждому, с кем вы незнакомы, или тем, кого ежедневно встречаете – от новых клиентов до продавцов в магазине.

– Вашим родителям: этот обычай все еще сохраняется в некоторых семьях с буржуазными традициями.

КОМУ ГОВОРИТЬ «ТЫ»

– Друзьям.

– Членам семьи (за исключением родственников мужа).

– Детям.

– Некоторым из коллег.

– Любому, кто заслуживает презрения (неуважительное использование неформального «ты» – само по себе оскорбление).

Несмотря на то, что язык стал менее формальным, француженка не может не уважать границы vous: после почти пятнадцати лет уговоров («Пожалуйста, перейдем на «ты», – упрашивает мой муж) девушка нашего племянника просто не может обратиться к нему никак иначе, чем используя формальное «вы». Она знает, что неформальное tu может быть слишком рискованным, а вот с vous у нее не будет никаких проблем.

Как у американки, у меня был carte blanche на ошибки в обращениях. Но если вначале я неловко пыталась сообразить, к кому обращаться на «вы», к кому на «ты», и ужасно сердилась на тех, кто называл меня Madame, то позднее я стала ощущать определенный комфорт в уважительном расстоянии и анонимности формального языка. Он устанавливал границы. Создавал чувство приватности. Как небольшой дорожный указатель для определенных людей, который так деликатно гласил: «Не входить». Мне было настолько комфортно, что, когда я услышала, как кто-то зовет меня по имени, после долгих лет, в течение которых ко мне обращались просто «мадам», я почувствовала, что это какое-то вторжение в мое личное пространство, и даже вздрогнула.

Француженка растет с этой точностью языка, ясным и конкретным образом определяющей границы ее взаимоотношений. Стоит ли удивляться, что в основе ее взаимоотношений с окружающими лежат сдержанность и благоразумие?

Жизнь в обществе: внешний круг

Как-то раз я отвезла приехавшую ко мне погостить американскую подругу в Шартр. Увидев его булыжные мостовые и волшебные замки, она воскликнула: «Точь-в-точь как в Диснейленде!» Мы, американцы, настолько привыкли к имитации, что путаем ее с оригиналом – и наоборот. В каком-то отношении мы утратили ощущение настоящей жизни в местном сообществе, а ведь именно благодаря ей Франция кажется нам такой очаровательной. Пусть она размером с Техас, но во Франции 36 000 мэров, управляющих бесчисленными регионами, округами и областями, и все они, как матрешки, содержат в себе группы еще более мелкой, крепко переплетенной жизни местного сообщества. Француженка живет внутри группы, в густонаселенном городском лесу со своей культурой и торговлей, со своей особой историей. Она поддерживает взаимоотношения со всеми, кто ей полезен – мясником, булочником, свечником, – и непрерывность этих взаимоотношений – принцип ее повседневной жизни.

«Ты обращаешься ко мне на «вы». «Вы»! … Негодная, как ты могла написать такое? Как это холодно! … Адовы муки – ничто! Змееподобные фурии – ничто! «Вы»! «Вы»!»

НАПОЛЕОН БОНАПАРТ В ПЕРЕПИСКЕ С ЖОЗЕФИНОЙ