Найди в себе француженку. Искусство быть счастливой

Что у нее на столе

Француженка может достигнуть немыслимых высот, выражая свое восхищение искусством сервировки стола, но, как правило, ее собственный стол отличают простота и хороший вкус. Если она пуристка, то предпочтет тонкий парный фарфор и гравированные столовые приборы, хрустальные бокалы и красивую льняную скатерть. Если она примыкает к богеме, то ее порадует разноцветная керамическая посуда (называемая faïence) и кусок декоративной ткани с блошиного рынка в качестве скатерти. А может быть, она предпочтет ничем не закрывать простой сосновый деревенский стол с темными шероховатыми бороздками.

На ее столе вы наверняка увидите частички истории: может, старые льняные салфетки, вышитые по краям ее бабушкой, или фамильное серебро. Для гостей на столе всегда будут цветы, и свечи, и бокалы для вина и воды, а на каждый день – простые стаканы. Ах, да – и простая соломенная корзиночка или изящная чаша (из олова, стекла или дерева) для хлеба.

Fin

После десяти лет бесчисленных французских обедов и ужинов мои внутренние голоса все еще грозят мне неминуемым наказанием, если я съем что-нибудь слишком жирное или чересчур сладкое, хотя сейчас я гораздо реже лишаю их удовольствий, чем в свои дофранцузские дни. Француженка любит еду – иногда фанатично. Она любит ее выращивать, готовить и, что весьма важно – есть. Она ощущает жизнь в значительной степени через удовольствие от вкуса еды. И она научила меня тому, что имела в виду М.Ф.К. Фишер, когда писала о том, как ела «…с восторженной, чувственной сосредоточенностью, которая не имела ничего общего с физическим голодом, но, казалось, насыщала какую-то другую часть меня».

«Она умерла с ножом в руке на своей кухне, где готовила пятьдесят лет, и в газетах о ее смерти торжественно написали, как о смерти художника».

ДЖЕНЕТ ФЛЭННЕР О МАТЕРИ СОРЕТ ИЗ ЛИОНА. ЕЕ РЕЦЕПТ КУРИЦЫ С ТРЮФЕЛЯМИ БЫЛ ПОПУЛЯРЕН ВО ФРАНЦИИ

Мало что может лучше проиллюстрировать присущие француженке качества, чем ее отношение к еде: время, которое она тратит, и наслаждение, которое получает от чувственного процесса приготовления и принятия пищи. Неизменные качество и благоразумие, которые сообщаются каждому ингредиенту, каждому движению, каждому кусочку. Прочная традиция, которая придает всему какое-то обнадеживающее и бодрящее очарование. И неистовые шеф-повара, эпикурейцы – не говоря уже о поколениях матерей-кулинаров, сохраняющих все в истории. Еда создает француженку, и она, в свою очередь, создает еду. Империи будут рождаться и рушиться, но la cuisine останется навсегда.

Глава пятая

Праздник

Мой первый Новый год во Франции был вот таким: предшествующий месяц, декабрь, я провела, празднуя с друзьями и семьей по всему Парижу и окрестностям. Вечеринки, ужины, ланчи, коктейли. Как и все, я в гигантских количествах ела фуа-гра, а также что-то мясное, что казалось мне великолепным на вкус, пока я не узнала, что это andoillette, то есть кровяная колбаса. Мы выпивали несметное количество бутылок шампанского и бордо и ложились спать так поздно, что в тот месяц для нас стало нормой заканчивать пир с криками петухов далеко в полях.