Найти чемпиона

– Эка невидаль! Первый раз, что ли? Хотя, конечно, мне приятная дамочка у руля гораздо симпатичней, чем мужчина в усах. Однако при слове «губернатор» скорее представляется все-таки мужчина в усах.

– Ага! Бакенбарды еще забыл, пузо, штаны с лампасами и саблю на боку! Довоображались, сначала улицы ходячие, а теперь вот, пожалуйста, губернатор в усах! Здрасьте вам, – нервно захихикала Францевна. – Вы разве не слышали? Он все отменил.

– Вы про Орловский туннель?

– Ну да! И туннель, и мост новый. Все, нам конец!

– Господи, Наталья Францевна, ну нам-то почему конец? – с раздражением в голосе поинтересовалась фея.

– Как вы не понимаете! Город вот-вот встанет. Он замкнется. Замкнется и задохнется! И тогда все жители уедут загород, как ваш Чемпион.

– Не ваш, а наш, – поправила фея.

– Был наш, а теперь деревенский, – не согласилась Францевна. – Вон, Полина наша и то уже кочевряжется. И шумно-то ей, и окна вечно в саже. А как только все уедут из нашего центра, мы с вами развеемся, как солдат Корзун!

– Ничего не развеемся. В деревню переедем, – проворчал Змей, но в душе забеспокоился. А вдруг Францевна права? Оставят в центре одни офисы какие-нибудь. И все. Офисная шушера все сразу захватит. Они, эти новые, ну которые офисные, конечно, ребята неплохие, безвредные вроде, но уж больно на крыс похожи. Расчетливые до невозможности, и все как один в костюмах и галстуках, а самые противные среди них это кабинетные. У них заместо глаз машинки для пересчета денег. А в деревне и правда своих полно, деревенских. Запечные да лесные. Садовники, опять же. Хотя Змею-то чего волноваться. Ему везде всегда рады – и в офисе и в деревне!

– Все будет хорошо! – сказала фея. – Освоится человек, разберется, глядишь, два новых моста и два туннеля у нас будут. Не паникуйте. Я-то на что? Меня ведь из Смольного уволить невозможно. Я у них за своего. А вот вам, Змей, надо бы пока шуточки ваши оставить и ночные гонки по горбатым мостам прекратить.

– С чего это вдруг?

– С того, что милиция наша, которая теперь полиция, уже на заявления граждан про угон дорогих автомобилей не реагирует. Вернее, реагирует гомерическим хохотом и всех посылает на Австрийскую площадь. Чтоб там свою машину поискали. В самом центре.

Францевна при этих словах феи захихикала.

– Пить меньше надо, – огрызнулся Змей. – Да ключи от машины разбрасывать где попало. Мы ж с Барабашкой машину культурненько оставляем, на тумбу не надеваем и на забор не вешаем. А могли бы! Представьте, если б мы машины эти на разделительной полосе где-нибудь на Выборгской набережной ставили. Так, чтобы полоса сама промеж колес была? Такую машину только подъемным краном можно с места сдвинуть! Или нам теперь их у горГАИ на Профессора Попова ставить? Для удобства наших господ полицейских, чтоб им жопу от стула отрывать не приходилось. Выглянул в окно – и нашел машинку! И вы мне еще говорите, что все есть любовь! Это инспектор ГИБДД Пинчук любовь, что ли? Или Аллочка Кузина? Ну разве что любовь к деньгам. Беззаветная!

– Ну, даже не знаю, – задумалась фея. – Пинчук, кстати, исправляется понемногу.

– А хорошо бы еще, чтобы на всех этих машинах на капоте портрет Змея в хохломской рамке изображать, – попыталась пошутить Францевна.

Змей укоризненно на нее посмотрел.

– Портрет не надо, а вот лозунг «Трезвость – норма жизни!» вполне подошел бы, – порекомендовала фея. – Но гоняйтесь все-таки осторожней и исключительно в часы дежурства майора Жумейкина.

Змей приложил руку к воображаемому козырьку и сказал:

– Слушаюсь, товарищ генерал! Майор Жумейкин, а вы слышали, чего начальство говорит? – спросил Змей, всем телом развернувшись к Францевне. – Уж не отказывайте людям в «зеленой волне»!

– И с фантазиями, с фантазиями поосторожней. Хотя реклама пива с белыми медведями была очень даже симпатичной, – продолжала высказывать свои пожелания фея.

– Реклама хорошая, а пиво – так себе.

– А может, вам Змея к социальной рекламе приобщить? – предложила Францевна. – Раз у него такая тяга к творчеству.

– Еще чего не хватало!

– Не беспокойтесь, я найду, чем заняться. – Змей недобро сверкнул глазом в сторону Францевны. – Могу идти?

Гражданка Симагина кивнула.

Змей поднялся и, насвистывая «…И Ван Гог, и Матис, и Дали курили таба-табак, употребляли абсент…», направился к выходу из кабинета.

– Да он же красавчик, – сказала Францевна шепотом. – Может ведь, когда захочет! Я даже занервничала, когда его в костюме увидела, думала, Ален Делон.

– А я все слышу, я был не пьяный… – раздалось от дверей.