Наизнанку

— Хорошо, — Старик сделал шаг назад и, не решаясь повернуться спиной, отошел к столу. — Мальчики у меня горячие. Не доглядели! Погорячились! Вчера в том ресторане должен был быть прием, на который позвали всех журналюг города. А у Кима есть вопросы к некоторым! Не любит он их, вечно пишут гадости эти бумагомаратели!

— Ким? — громко крикнул я и быстро обвел глазами амбар. Дрогнул только один. Высокий амбал, стоящий у ринга, быстро стер испуг, спрятав его за дерзким оскалом.

— Моисею передай мои извинения. Попутали мои ребятки территорию. С кем не бывает. Молодость! Ким получит строгий выговор! Не переживай! — Маков сел в кресло и достал папиросу. Желтыми пальцами размял сигарку, стряхнув табак, отправил ее в рот.

Я бросил быстрый взгляд на Лазаря, надеюсь, он поймет, что, поворачиваясь спиной к толпе, я надеюсь только на него. Оттолкнулся от стены, направляясь к рингу. Толпа рассосалась, оставив «шестерку» одного. Бритоголовый, светлые глаза, большой нос, под глазом весьма убедительный синяк. Из-под ворота футболки выглядывал край неаккуратной, скорее всего, самодельной наколки. Были ходки. Парень стоял, вальяжно перебросив левую руку через канат, а правой небрежно вертел «стечкина». Терпеть не могу, когда к оружию относятся пренебрежительно. Без уважения.

— Выговор, говоришь? — по мере моего приближения, парень ухмылялся все сильнее.

Шальной взгляд, увеличенные зрачки, у ноздрей непроходящие корочки. Нарик. В глазах плещутся искры. Ни капли сожаления. Вдруг я вспомнил испуганный взгляд Янки, то, как она кричала от ужаса, стараясь закрыть уши. Страх, от которого ее губы дрожали, а она их кусала, слизывая языком кровь. Пульс попытался ускориться, но мозг успел перехватить сигнал, оставляя меня спокойным.

— Ну, и отлично! Выговор — это хорошо! Справедливо! Именно за этим я и приехал. Можно и выговор! Бах! *выстрел* Или так, тоже вариант!

Глава 13

Яна

Раз… Два… Три… Сколько же в этой квартире стен? Казалось, что я уже все посчитала, но вдруг наталкивалась на очередную. Бред. Что за бред! Выйдя на балкон, втянула воздух, надеясь на свежесть. Но легкие внезапно защекотало от его аромата. Такой тонкий шлейф табака с примесью довольно грубого оттенка мужского парфюма, такого сложного для восприятия. Стены впитали в себя запах, теперь щедро делясь им, тем самым приводя меня в состояние полной растерянности. Никогда не думала, что можно так реагировать на кого-то. Не знала, что сердце может колотиться не от страха или физической нагрузки, а от одного только воспоминания.

Подушечками пальцев прошлась по декоративной штукатурке, ощущая приятную шероховатость. На небольшом плетеном диване лежал его пиджак темно-синего цвета. Я, как ошпаренная, шагнула назад, упершись в стену. Меня испугала мысль, пульсирующая в мозгу. Она скандировала: «Возьми! Притронься! Вдохни! Никто не увидит! Его нет дома!»

Дома? Черт! Совершенно неожиданно для самой себя я стала воспринимать эту пятикомнатную квартиру своей. Мне ничего не мешало: ни суховатый стиль оформления, ни яркий мужской аромат, ни отсутствие мелочей, которые делают интерьер мягче. Черный паркетный пол, светлые стены с едва заметным жемчужным переливом, мебель завораживала простыми, но такими притягательными строгими линиями. Висящие на стенах картины только дополняли интерьер, не оттягивая на себя внимание. И в центре всего этого был он. Олег был центром этой вселенной! Квартира была только декорацией, без него было пусто. А как только его внушительных размеров фигура появлялась в квартире, все оживало. Отполированный паркет отражал в себе его уверенную, но слегка расхлябанную походку. На фоне светлых стен темный костюм и часы из черного золота контрастировали, делая его образ еще выразительнее. Интерьер становился декорацией к его жизни, подчеркивая всю красоту внешности, но пряча за плотной тканью кулис тайны, мысли и желания.

Проснувшись утром, с ужасом поняла, что нахожусь в его спальне. Накрывшись одеялом с головой, прислушалась к звукам квартиры. Тишина. Перед глазами стали вспыхивать картинки прошлого вечера. В свои 25 лет я ни разу не сталкивалась лоб в лоб с тем, от чего отец старательно пытался меня оградить. Я видела бритоголовых псов отца, слышала их разговоры, но никогда не была частью того мира. Но, возможно, я сама себе вру? Конечно, нельзя же видеть все и думать, что это не со мной? Что это чужое! Закрывать глаза и думать, что это меня никогда не коснётся. Коснулось! Еще как! Губы до сих пор болели, я даже не заметила, как разодрала их зубами. Не чувствовала боли. Только страх. Слишком много происшествий за последний месяц. Слишком…