Накануне

– Думаю что не хочет брать на себя ответственность за распространение этих сведений. Значит считает создание такой бомбы вполне осуществимым… Сталин встаёт, подходит к окну своего домашнего кабинета, открывает форточку, возвращается к письменному столу и начинает набивать трубку табаком из переломленной папиросы.

– Откуда Курчатов мог узнать, что у нас скоро будет много урана, вы ему сказали, товарищ Чаганов? Для этого "котла" нужно почти сорок тонн…

– Нет, не успел, – поспешно проглатываю дольку мандарина. – полагаю Игорь Васильевич стал терять терпение: ни Академия Наук, ни ФИАН, ни НКВД в моём лице не торопились искать уран. Вот он и решил дать мне шенкелей.

– … хм, ещё сотни тонн графита невероятной чистоты.

– С графитом будет попроще, товарищ Сталин. На Московском электродном заводе можно организовать, если построить новый цех. Они уже имеют небольшой опыт получения сверхчистого графита, делали тигли для моего СКБ. Ещё я подумал, может быть Курчатов решил запрыгнуть на подножку последнего вагона: чтобы работы по урану были включены в план третьей пятилетки, но я думаю уже поздно, пятилетний план давно свёрстан.

– Неправильное представление у вас, товарищ Чаганов, о нашем планированиии, – вождь охотно меняет тему. – запомните на всю жизнь, только бюрократы могут думать, что плановая работа не завершается принятием плана, принятие плана есть лишь начало планирования. Основная работа плановика развёртывается потом, в ходе осуществления, исправления и уточнения плана… "Диалектика, понимаешь".

– … Вы наверное думаете, что мы здесь в Москве в плановой комиссии составляем план до гайки, а товарищи на местах берут под козырёк?…

"Ну не совсем уж так, почитывал кое-что в интернете… хотя да, по принципам довоенного планирования информации было не много. О-о, а Сергей Миронович тоже слушает с интересом, похоже, что ликбез тут устраивается не только для меня".

– Из Госплана спускаются вниз директивы, основные цели, – вождь пускается в свой обычный поход по кабинету. – например, создать новую отрасль промышленности или металлугическую базу на Урале, и лимиты капитальных вложений по наркоматам (производство, жильё, соцкультбыт, строительство, образование). Задаём основные пропорции. Мы говорим наркомам что сделать, а как сделать – думайте сами. Мы задаём объём товарооборота, а чем этот объём заполнить и как распределить – решайте самостоятельно. Твёрдо обозначены в плане лишь 78 промышленных и продовольственных товаров, а их в народном хозяйстве сотни тысяч.

"Фонд директора" (2 % плановой и 50 % сверхплановой прибыли на жильё, культбыт и премии), "ценовой пресс" (директивноеое снижение отпускных цен предприятием), "система двух прейскурантов" (разница между розничными и оптовыми ценами почти изымается в доход государства). Сталин обрушивает на наши с Кировым головы град специальных терминов с интересом фиксируя реакцию на них.

"Хм, а последний принцип очень интересен: теперь у предприятия начисто отсутствует стимул самовольно менять ассортимент, исходя из её рентабельности, все товары для всех предприятий имеют одинаковую рентабельность (5 %). Теперь единственный путь директору предприятию сохранить должность при постоянно падающей цене на свою продукцию – это снижать её себестоимость. Сомнительно чтобы об этом принципе не знал Косыгин затевая свою реформу"?

– Скажите, товарищ Чаганов, – вождь расчёсывает концом трубки свой ус. – а почему я здесь говорю о стахановском движении?

– Я так понимаю, чтобы снизить себестоимость продукции предприятие должно повышать производительность труда?

– Это правильно, – кивает Сталин. – но самое важный момент – это распространить находку рационализатора на все предприятия. Один забойщик и два крепильшика дают в три раза больше угля, чем три забойщика. Вот в чём смысл, а не то что Стаханов за смену выдал на гора в десять раз больше угля, чем по плану. Вы не согласны?

– Да нет, в общем я согласен, – быстро убираю с лица скептическое выражение. – но мне кажется, что чего то в этой системе не хватает.

– Чего? – Задирает голову Киров.

– У нас в технике существует такой принцип, как обратная связь. То есть, чтобы система не пошла в разнос в ней должна быть предусмотрена обратная связь. Регулятор должен получать информацию с самого низа, с выхода, как мы это называем, минуя промежуточные инстанции, которые могут исказить данные с мест к своей выгоде…

– Мы за этим строго следим, у нас есть партийный контроль… – начинает Киров и осекается, увидев поднятую руку Сталина.

– Продолжайте, товарищ Чаганов.

– Я это к тому, что если исходить из принципов управления, то Госплан должен иметь на местах своих полномочных представителей, комиссаров, которые бы имели беспрепятственный проход на предприятие, доступ ко всей документации и подчинялись бы они только главе плановой комиссии. Партийный контроль, боюсь, тут не поможет. Из кого состоят заводские партбюро? Из руководства и старейших рабочих. Понятно, что в такой проверочной комиссии будет верховодить начальство.