Наказание по обмену

Я осторожно шла на носочках к лестнице, стараясь вести себя по-особенному тихо, чтобы не испортить вечер голубкам и не быть свидетелем эротических сцен. По моим предположениям Дин должен был быть в гостиной. Именно поэтому, проходя мимо, я смотрела совершенно в другую сторону, но добравшись до заветной лестницы мое любопытство, взяло верх.

У основания первой ступеньки я с опаской обвела взглядом гостиную и передо мной встала следующая картина: на диване спал Дин, да так сладко, что просто невозможно было представить, что это миловидное существо было с таким отвратным характером, а на кресле с тетрадкой в руках заснул Фред. Почему я подумала, что те кеды – это обувь какой-нибудь сногсшибательной модели? Обескуражено я вернула взгляд на обувь в прихожей, и сама себе хихикнула, понимая всю абсурдность своих представлений. Мозг видать совсем умотался, что такую дичь мне подсовывает.

И что они делали, если так притомились?

Любопытство, что явно являлось неотъемлемой частью меня, потянуло на кухню, дабы узнать ужинали ли эти два хорька. На кухонном столе лежало две коробки от пиццы, в которые я непременно заглянула. Чудесно и еще парочка кусочков. Я с наслаждением откусила треугольный кусочек, наслаждаясь вкусом и успокаивая свой голодный желудок. Захомячив остатки, мой рассудок уже пожалел о содеянном. Да здравствуют лишние килограммы на попе и ногах, да здравствует поздний ужин.

Когда я проходила в последний раз мимо гостиной перед сном, пришлось отдаться своим материнским инстинктам, который так не вовремя нахлынули на меня. И вообще, кто придумал этот материнский инстинкт? Женщинам и так не легко живется.

Я осторожно накрыла Фреда пледом, найденным в шкафу, и ловко вытащила тетрадку из его рук. Телевизор естественно пришлось выключить, попутно потушив свет.

На счет Дина я думала долго и упорно, но все же сжалившись тоже решила накрыть. Если заболеет – я сойду с ума. Эта мысль и была отправной точкой в моем действии. Встряхнув махровый плед, я вскинула его вверх, и тот мягко накрыл спящего парня, который тут же открыл глаза, уставившись на меня. Еще находясь в полудреме, он что-то невнятно и не связанно пробурчал, что даже сам толком и не понял.

Следующие его действия привели меня просто в глубочайший шок. Он потянул меня за руку к себе, да, причем так сильно, что кисть свело от боли.

– Дин! Отпусти – прошептала я, пытаясь освободить свою руку от его мертвой хватки.

– Полежи со мной. Мы так давно не виделись.

Что? Он что бредит?

А-а-а, наверное, ему что-то снится, и он меня путает с кем-то.

Очень интересно, но мне надо ложиться спать в свою кровать и желательно одной.

– Нет, мне надо идти, – неумолимо отказав, я ковыряла пальцем другой руки, чтобы высвободить первую.

– Ты всегда так…говоришь – немного яростно, но так грустно сказал Дин, закрывая глаза.

Хватка немного ослабла, чему я безумно обрадовалась. И когда мне уже посчастливилось почти вытащить свою руку, Дин тут же рывком потянул, и через мгновение я оказалась лежащей на диване рядом с ним.

Его нежная и легкая улыбка поразила больше, чем бредовое состояние сна. Впервые он так улыбнулся. Впервые я видела такое умиротворенное и красивое выражение на его лице. Впервые в сердце так странно защемило. Что с ним? Это так, не свойственно Дину. Кого он представляет?

Я лежала рядом и чувствовала его прикосновения рук на талии, его ногу, переплетенную с моими ногами. Грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию, а несколько золотистых прядок на голове, слегка завились и смешно торчали в разные стороны. Тишина квартиры казалась такой громкой, что могла перебить звук моего девичьего сердца. Было волнительно и страшно, приятно и тепло лежать вот так рядом с парнем.

– Просто немножко времени. Дай мне немного времени побыть с тобой…

Эти слова сорвались с его губ, прерывисто и запоздало. Я вслушивалась в утихающий шепот его губ, пытаясь уловить каждый звук голоса. Его запах парфюма вбивался в нос и, забирая последние остатки усталого разума, что твердил мне поскорее удалиться.

Через минуту дыхание Дина выровнялось, а веки расслабились, и лицо приобрело мирный отпечаток сна.

И такое бывает, оказывается. Расскажу – никто не поверит. Даже я сама до сих пор, не уверена наяву ли это все было, или я уже сплю в своей кровати и мне снится столь странный сон.

Глава 15

Время шло. Тиканье часов монотонно отскакивало звуком от стен гостиной, комната в ночном мраке приобретала иные формы и тени, что наводило страха и будоражило мою больную фантазию. Правильно говорят, что мы боимся не темноты, а того, что в ней видим. Следовательно, мы боимся своей же фантазии, боимся то, что всплывает перед глазами по средству воображения, боимся неизвестности, которая является обителью наших внутренних демонов. На фоне этой устрашающей атмосферы единственным разряжающим ее звуком было вошкание Фреда, который раз за разом пытался улечься удобнее в кресле.