Нахимовский Дозор

Лев Петрович после памятного совместного похода с Нектоном в глубины моря и слоев Сумрака стал приятельствовать с греком. Чтобы спокойно общаться с Зозимосом, начальник русского объединенного Дозора в Севастополе зарегистрировал его еще у себя. Пришлось объяснить свои встречи с перевертышем интересом не только к истории здешних мест, но и банальной покупкой рыбы у грека. Остальные дозорные начальники тут же заинтересовались и историей, и рыбой, буквально набросившись на Псараса с расспросами. Хитрый грек с серьезным видом подкармливал их кефалью, ставридой, смаридой и байками о листригонах, Одиссее, Митридате, Ифигении и других легендарных персонажах, чьи имена прогремели в Тавриде. Но ничего интересного о Клименте, Кирилле и Мефодии, князе Владимире и других причастных к делу персонажах он не знал. Мог пересказать предания, в которых столько всего было намешано, что даже вполне реальные подробности казались выдумками.

* * *

Дважды Бутырцев и перевертыш, набравшись сил, получив дополнительные амулеты от Шаркана и Агния, тихими ночами исследовали подводные слои Сумрака в окрестностях Севастополя. И оба раза упирались в твердую воду на четвертом уровне: и в самой Севастопольской бухте, и дальше к северу, у устья реки Бельбек, что в пяти километрах от Северной стороны. Ахрон даже научился споро и без несоразмерной улову потери силы вытаскивать дельфина Нектона с четвертого уровня. Чтобы дельфин не влипал в непонятную субстанцию, как в первый раз, они додумались обоим находиться в лодках при переходе между слоями. И сразу, без задержек, шли на четвертый. Шаркан только желваки на лице гонял, видя, как разбрасываются его амулетами разведчики. Но без его поддержки им был заказан вход на такие глубины Иного мира.

Как-то раз Бутырцев заговорил с Псарасом о том, что неплохо было бы после таких поисков подпитываться в местных местах Силы.

– Не получится, иссякли они, севастопольские закрылись еще до войны. На Малаховом было, в крепости Чембало было, на Монастырской горке в крепости Каламита было, – огорошил грек Льва Петровича. – Последнее, на Бельбеке, аккурат после ноябрьской бури закрылось. Наши сказывают, что два таких источника целехоньки, но французы к ним никого не подпускают. Это на берегу Голубой бухты и в Херсонесе, точно там, где ваш князь Владимир крестился.

– Вот те раз! – Бутырцев настолько изумился, что выразился простодушно, как в детстве.

Что же это получается? Де Сен-Тресси заграбастал два ближайших места Силы, с давних пор известных в окрестностях Севастополя, сидит на них клушей и помалкивает. Ай да друг Шарль!

Лев Петрович стал расспрашивать Зозимоса об этих местах.

Чем славен район далекой от города Голубой бухты, не мог подсказать даже проживший здесь века грек. Припомнил он только то, что Черноморский флот при адмирале Лазареве любил там артиллерийские стрельбы проводить. Проходя мимо скалистых белых известняковых берегов, корабли поочередно палили в них из пушек всего борта, потом разворачивались на противоположный курс, тамошняя роза ветров позволяла ходить вдоль побережья бакштагом и крутым бейдевиндом, и лупили с другого борта залпом в упор «Ах-хах!!!». Глубины в тех местах подходящие, корабли приближались к берегу на расстояние, подобное дистанции между парусниками в сражениях. Высота скальных стенок не превышала высоты мачт, что позволяло артиллеристам удобно пристреливаться по природным «мишеням». Ох и доставалось же этим стенам от русских моряков-артиллеристов! Дельфину в воде было несладко от этакого грохота.

Херсонесское место Силы говорило само за себя – не зря тут греки город возвели, не зря за него потом воевали и тавры, и скифы, и готы, и все прочие приходящие и проходящие. Включая русских, тоже появившихся на этих берегах, но поставивших Севастополь в нескольких верстах восточнее – большому флоту нужен был удобный Большой рейд, как называют Севастопольскую бухту моряки-черноморцы.

– Зозимос, а есть ли источники Силы в дальних окрестностях Севастополя? – как-то полюбопытствовал Нырков, взятый начальником для ведения протокола на встрече с главами Дозоров. Они прогуливались вдоль Балаклавской бухты, наблюдая, как рабочие начинают строить железную дорогу, ведущую к позициям. На грязных берегах бухты тоже кипела работа, их стали застраивать новыми причалами. Сэр Джеймс говорил, что англичане и набережную планируют сделать.

– Даже не знаю, как сейчас дело обстоит… Раньше были, как не быть. И в Инкермане был, еще Климент его открыл. И на Бельбеке был. В горах еще, где монастыри пещерные. В Доросе, столице готско-аланского княжества Феодоро был. Его задолго до готов нашли. Когда я на крымские берега перебрался, мне на него сразу указали. Все, нет его. На Байдарах тоже иссяк. Говорил мне кто-то, что еще до меня прямо посредине Севастопольской бухты был. Но даже не иссяк, просто пропал. Я там плавал, не нашел даже следов.

– В Бахчисарае, поговаривают, есть, – поделился своими познаниями Нырков. Мичман слушал с большим интересом, все больше помалкивая.

II