Наливайко

Раз казак стыдится передать слова Вишневецкого, значит князь издевался и над старшинами, и над гетманом, и над всем их войском.

— Да он говорит, пан гетман, что наши старшины… увальни с саблями, ей-богу, так и говорит. А гетман…

— Что же гетман, скажи?

— Мне, казаку, не подобает говорить пану гетману то, что князь говорил рядовому казаку. Не могу и не смею я вымолвить этого…

— Говори, я приказываю!

— «Разойдитесь, — говорит, — по своим панам, а гетмана своего…», то есть вас, пан гетман, чтоб мы скопом… Да дайте, я вам на ухо скажу.

Черкассец снял шапку и припал к уху гетмана.

На какой-то миг оба замерли. Но то был только миг.

Как укушенный зверь, рванулся Косинский, и в то же мгновение — не успел казак и шапку надеть — гетман изо всей силы ударил его кулаком по лицу. Казак охнул и навзничь упал с вала в ров. Руками он глубоко впился в снег, громко сплевывал кровью.

— Ах, бешеная собака, ах, стерва княжеская! — выругался рассвирепевший Косинский. — Я научу уважать казачьего гетмана! Как волк овец, распотрошу твоих мерзавцев, а тебя, наихудшего мерзавца, как деда твоего Байду, туркам передам. Ах ты, шляхтянских юбок подлипала… пся крев…

— Немедленно выступаем из Пятки и даем им бой, — обратился гетман к пораженным старшинам. — На честный казацкий поединок вызовем этого сукина сына, который пригрелся на наших казачьих землях, обманывал честное войско, продавал его панам. Он презирает вас, казаки и рыцари, издевается над вашими старшинами, мерзко оскорбляет выбранного вами гетмана…

Косинский знал, чем взять казаков. Старшины невольно прониклись его настроением, в груди их закипал гнев на Вишневецкого. Выкрики возмущения раздались в группе на валу, волной скатились вниз и загудели общей бурей негодования:

— На бой, за веру и правду!

— В поле! На рвы!

— Подлец!.. Срам! На бой!..

Лобода стоял в стороне. Он не трогался с места, но в нем бушевал гнев и против Вишневецкого, и против Косинского. Гетман разгадал его и решил удалить.

— Вам, пан полковник, — обратился Косинский к Лободе, — придется взять казацкую казну и через восточные ворота пробиваться с нею в Сечь. Я выйду с войском против главных сил черкасского князя, а пану Нечипору с сечевиками оставаться в городе…

— Отчего так, пан гетман? Мои хлопцы не стерпят бесчестия.

— Они понадобятся для решающего боя, пан полковник, — ответил Косинский и, пристально посмотрев на обоих полковников, повернулся к войскам.

Оттуда доносились выразительные крики:

— В поле! В поле! На бой!

— Я согласен, — сказал Лобода, темнея лицом от прилива крови.

Сказал и ушел было, потом остановился и, ни к кому не обращаясь, спросил:

— Значит, сейчас и выступить?

— Сейчас выступаю я, — с торжеством подчеркнул Косинский. — Мы заставим Вишневецкого снять с востока Гульского, освободим вам путь, — тогда и выходите, пан полковник, с казной… Эй, господа старшины! Полковник Нечипор на этот раз остается с сечевиками в резерве. Полковник Лобода со своими идет на Сечь с казной. Остальных выводите из южных и западных ворот на поле. Открыть ворота! За мною! Аго-ов!

— Аго-ов, аго-ов! — разнеслось по валу, полетело вниз, широко разлилось среди войск и, как эхо, прокатилось по городу.

12

В полдень завязался первый бой. Вишневецкий приказал ударить из лесу, не дожидаясь, пока Косинский со всеми силами выйдет из Пятки и выстроится к сражению. Передовой отряд Косинского не ожидал нападения и после первой стычки отступил на бугор. Гетман примчался к отряду, когда дело уже закончили и на поле боя остались десятки мертвых и раненых бойцов.

Тем временем на волах из Пятки привезли четыре воза с пушками и поставили их на самом высоком холме. Сам Косинский руководил первой наводкой пушек и велел выпустить на врага по чугунному ядру. Эффект был чрезвычайный. Два ядра угодили в шеренги войск Яна Тульского, снятого Вишневецким с восточных ворот и спешившего к южным.

Крики и паника среди войск пана Тульского ободрили казачьих старшин, и казаки, не дожидаясь приказа Косинского. ударили левым флангом на пехоту Тульского.

Косинский не выразил одобрения действиям своих старшин, но и не отдал приказа, отменяющего наступление. Он оставлял за собой право оценить эти действия по их последствиям. С холма видно было, как в долине смешались в одну сплошную массу две тысячи враждующих между собою людей. Вишневецкий выслал из лесу помощь Яну Тульскому. Косинский полушепотом выругался и велел опять ударить из пушек, на этот раз по опушке леса. Пушкари сделали подряд шесть выстрелов. В долину за ядрами покатились тучи черного дыма, по лесу перекатывалось эхо.

Уже после первых двух выстрелов высланный Вишневецким вспомогательный отряд остановился и без всякой команды начальников повернул назад, в лес.

Бой в долине решили эти шесть выстрелов. Тульский отступил в лес. Войска же Косинского, уставшие от преследования врага по глубокому снегу, остановились на лесных опушках.