Налог на недвижимость

В салоне стоял тяжелый резной комод красного дерева. Сначала я вытащила из сумочки записку Дениса, положила ее на матовую поверхность комода и придавила чугунной статуэткой Дон-Кихота, читающего книгу. Потом открыла нижний ящик и увидела там пачку счетов, различные справки и удостоверения. Я сунула руку поглубже, под ворох бумаг, и вытащила на свет божий черное портмоне и старую папку. Отложив папку в сторону, я открыла портмоне. В нем лежал красный паспорт на имя Кузнецова Дениса Сергеевича и две тысячи долларов сотенными купюрами. Очень хорошо, одно дело сделано. Теперь надо собрать вещи. Я прошла в комнату Дениса, знакомую мне с того единственного раза, когда я была у него, открыла шкаф и быстро побросала в сумку белье и рубашки. Прихватив пару джинсов, я двинулась к выходу. Тут одна мысль пришла мне в голову. Я подошла к комоду и, достав из сумки ручку, приписала: «И пожалуйста, не нужно открывать дверь незнакомым людям. Это очень опасно».

Старая папка, побуревшая от времени, все так же лежала на комоде. На ней было написано по-английски: «Дело No…». Бросив ручку в сумку, я не задумываясь сунула туда же папку и, быстро заперев дверь, спрятала ключ за счетчик. Пока я стояла, дожидаясь лифта, сквозь запертую дверь напротив ощущала на себе взгляд любопытной старухи.

Денис весь извелся, дожидаясь меня. Он мерил шагами квартиру, на диване валялись разбросанные газеты, телевизор орал что-то невыносимое. А вот посуду помыть — мужикам в голову не придет. Будет убивать время любым другим способом.

— Принесла? — спросил он нетерпеливо.

Я кивнула и протянула портмоне. Денис мельком заглянул внутрь, схватил одежду и поспешил в ванную. Через несколько минут он вышел полностью одетый и сказал:

— Все, Лерочка, пожелай мне удачи. Я пошел.

— Интересно, куда? У тебя же нет ни шекеля!

— Ничего, долларами расплачусь с таксистом.

— А ты подумал, что это у нас в мае жарит, а там может быть холодно? Возьми, — я порылась в шкафу и достала куртку. Она была неопределенного болотного цвета и чуточку велика мне. Главное, что она не выглядела женской. — Держи. А в аэропорт я тебя сама отвезу.

— Ну зачем, не надо!

— Надо, Федя, надо, а то потом опять влипнешь во что-нибудь. Все взял? Пошли.

Денис вышел, а я, доставая ключи из сумки, увидела папку, о которой совершенно забыла. Зайдя к Дашке в комнату, я сунула папку между ученическими кляссерами и альбомами, грудой наваленными на полке.

Когда я вышла на улицу, Денис ждал меня около машины. Мы поехали в аэропорт.

— Ты никогда не рассказывал мне о своем отце, — сказала я Денису по дороге.

— Нечего было рассказывать. Я его помню смутно, — Денис задумался. Отец умер, когда мне было четыре года, и единственное четкое воспоминание о нем — это мой день рождения. Я получил тогда великолепный подарок — две шикарные заводные машины. Совершенно одинаковые.

— А зачем две? — заинтересовалась я.

— Я, конечно, был рад, что их было две, а не одна, но тоже не удержался и спросил. И знаешь, что он мне ответил?

— Что?

— Отец сказал: «Дениска, я знаю, ты мальчик любознательный и захочешь узнать, что у машинки внутри. Ты ее разберешь, а если не сможешь собрать, расстроишься и будешь плакать. Мама будет тебя ругать за то, что ты сломал такую дорогую машину. Так вот, чтобы этого не произошло, я дарю тебе две».

— Да, — восхитилась я, — дальновидным человеком был твой папенька. Он случайно не евреем был?

— Не-а, — засмеялся Денис, — чистокровный русак из Вологодской губернии. Высокий, под два метра ростом, очень видный мужчина.

— А как они познакомились, твои родители?

— О, это очень романтическая история! Мама была студенткой филологического факультета и проходила практику в Ленинке. Представь себе: тоненькая девушка, черные глаза, длинная пышная коса. А папа как увидел ее, сразу забыл, зачем он пришел в библиотеку. Да и разница в возрасте — ей восемнадцать, ему сорок два. Кстати, он был тогда женат.

— Ты говорил, что он работал в органах. Это где?

— В КГБ, дошел до подполковника. Он занимался диссидентами, евреями-сионистами, в основном. И в библиотеку пришел, чтобы найти какую-то редкую книгу из спецфонда. Мама рассказывала, что когда она передала заведующей записку с названием книги, та зыркнула на нее и пошла обслуживать отца сама. А маме сказала, что не ее это дело такие книги в руках держать, не по ранжиру.

Я была заинтригована. Мы уже проехали половину пути и были где-то на подъезде к Рамле. Денис, как Шахерезада, прекратил дозволенные речи, когда я пробиралась по узким улочкам старого города между маленькими церквями арабов-христиан и лавками с товарами, выставленными чуть ли не на середину проезжей части. Когда мы наконец выбрались на трассу, он продолжил свой рассказ: