Нам было отпущено лето... (СИ)

А вот проснулась я очень рано. Точнее сказать, вскочила посреди ночи, будто меня опять кто-то в попу ужалил. Это было очень неприятной неожиданностью. В этот момент мне захотелось зарыдать.

Когда я оказалась в туалете, то не знала садиться на унитаз или обнимать его. Чудом удалось правильно рассчитать силы и возможности. Но утром я уже не думала о завтраке, да и на обед не пошла. Не потому что не хотела, хотела. Но было страшно отходить далеко от фаянсового друга. Провожая вместе со стрелками на часах время обеда, я сидела на кровати и плакала.

— Дурацкий отдых. Ненавижу. Всех ненавижу. За что мне это? Я столько работала. И что? — причитала я, вытирая горючие слезы и сопли.

И почему-то именно в этот момент я вспомнила фразу, которую часто слышала после приезда. Но никак не могла узнать, что же она означает.

— Ни…ху… — запиналась я, пытаясь вспомнить, что же именно произнес тогда в запале Егор и что же мне лучше не знать, по словам горничной.

Так как приступы тошноты и диареи немного утихли, у меня появилась возможность и энтузиазм разобраться в этом вопросе. Я уселась поудобнее на кровать и взяла в руки телефон. Настроила микрофон в поисковике и стала пытаться выговорить слова, которые к своему разочарованию еще и помнила плохо.

— Ты что делаешь? — раздался у меня над головой знакомый мужской голос.

От неожиданности подпрыгнула на месте. Но надо сказать, уже не возмущалась. Было уже какое-то согласие с тем, что этот мужчина находиться в моем номере, когда хочет и даже без спроса. А когда я поняла, что Егор, как раз тот самый человек, который может мне помочь, вобще обрадовалась.

— Что ты сказал в самый первый день? — не пытаясь даже быть дружелюбной и вежливой. Не вникая в суть вопроса, который он задал, грозно прокричала я.

— Спокойнее, — слегка с опаской, отходя на шаг, выдал «гость».

— Мне нудно знать, что вы тут все мне желаете, говорите! — взбунтовалась не на шутку.

— Я с тобой говорю нормально, на русском, ты не понимаешь меня? — как с душевнобольной стал разговаривать Егор.

— Прекрати! — закричала в ответ.

А потом села и опять заплакала. Все было настолько нелепым. Что даже в самом ужасном сне присниться это мне не могло. Просто не хватило бы у меня фантазии. А тут, на тебе. В реальности. Я столько лет оттачивала спокойствие, хладнокровие. Укрепляла иммунитет. Много работала, чтобы заработать деловую репутацию. Про меня говорили, что я стальная баба. Что я робот. Никто и никогда не слышал от меня матерного слова, я не кричала, не возмущалась. И болелеа я последний раз уже не помню когда. А тут…

— Марин, ты чего? — участливо сел рядом со мной Егор и стал поглаживать спину.

— Что это за фраза? — продолжала настаивать на своем.

— Далась тебе эта фраза? — встал с кровати мужчина и повернулся ко мне лицом, — Что ты к ней прицепилась?

— А зачем вы делаете из нее великую тайну бытия? А?

— Кто вы? У тебя в глазах двоится? — усмехнулся хозяин гостиницы.

— Тут многие, — слегка преувеличила масштаб вопроса, — повторяют эту фразу относительно меня.

— Эта фраза как ругательство. Но просто более мягкое. Она как бы безобидное, понимаешь?

— Нет, вот и хочу понимать. Для этого скажи, как переводится эта фраза.

— Да, что ты пристала?

— Что она значит? — уже кричала я.

— Что бы тебя понос прошиб, — выпалил Егор, — Или что-то в этом роде, — чуть помолчав добавил он.

— Ты серьезно? Ты считаешь, что это мягко? Да чтобы тебя продрало так же, как меня! И вот тогда я посмотрю, как ты будешь других людей проклинать! И твои работники! — разъярилась не на шутку я.

— Что? — рассмеялся Егор, чем еще больше меня разозлил, — Ты считаешь, что я тебя проклял? — его смех не прекращался.

— А что тогда? Я как приехала, меня эта фраза преследует! А теперь… — слегка смутилась я, но все же договорила мысль, — теперь я преследую унитаз.

— Ты реально считаешь, что эта фраза во всем виновата? — хохотал мужчина.

— Прекрати ржать! Это не конюшня.

— Марин, ну сама подумай, никого же черти не утащили на твоих глазах в преисподнюю лишь потому, что ты сказала: «Черт побери»? Почему ты думаешь, что тут иначе?

— Потому что! — хотела начать очередную гневную отповедь. Но поняла, что общаться со мной жаждет унитаз.

После того, как я закрыла за собой дверь в санузел, услышала хлопок дверью в комнате. «Сбежал» — тут же подумала я.

— Оно и к лучшему. А то ходит тут, как у себя дома. Желает что не попадя. А мне страдай.

Я еще долго бубнила себе под нос. Но настало время выходить. И я чуть не поседела.

— Ты чего? Дыши! — командовал мне Егор, сжимая в руках стакан воды.

— Ты же ушел! — проверила свою догадку.

— Ушел за таблетками. Выпей, — протянул он мне небольшие белые фармацевтические изделия и стакан с водой.

— Лучше порчу сними, — продолжала бубнить я, но таблетки взяла, потому что было уже невмоготу.

— Хватит детский сад разводить. Пей таблетки и выздоравливай. Сколько можно себе отпуск портить? — слегка рассердился Егор, — тут никакие мои старания не помогут, если ты твердо решила что-то сделать с собой в моем отеле.