Нам подскажет земля

Да, плохо. Что он знает о Гаевом? Почти ничего, хотя работают они вместе много лет. Вчера ночевал в кабинете. Почему? Что у него случилось? Дома нелады? С женой поругался? Кстати, как ее зовут? Кажется, Ларисой. Высокая, худая и красивая. Как-то в клубе однажды Гаевой познакомил. Перебросились несколькими словами. А худые, говорят, злые... Она вторая у него. От первой жены дочка. Худенькая, в очках, играет на скрипке. Гаевой здорово поседел. А где его первая жена? Кажется, умерла или погибла не то на войне, не то в какой-то авария. Вот и поседел.

Как ни напрягал память Байдалов, но вспомнить подробности из жизни Гаевого не мог. Ему просто нечего было вспоминать, он их не знал. Ведь он встречался с ним только на службе. Сначала называл официально — старший лейтенант, а потом — Илья Андреевич. И ни разу не назвал его по-дружески Ильей, Илюшкой. А ведь они — одногодки, сколько раз бывали вместе в крутых переделках.

Байдалов злился. Он злился на себя за то, что смотрел на товарищей через служебную призму и видел только одно — служебные показатели. Он ругал себя за то, что оказался одним из тех людей, которые за делами часто забывают, что они прежде всего люди.

Эти самокритичные мысли Байдалова прервал телефонный звонок. Дежурный из бюро пропусков напомнил:

— К вам на прием просится гражданин Шапочка...

— Пусть войдет.

Ждать пришлось недолго. Сидор Лукич вошел без стука, но вспомнив, что в этом кабинете хозяин — не он, смущенно пробормотал, тяжело дыша:

— Извините, что нарушил этикет... Фу! Ну и высоко же вы забрались.

— Здравствуйте,— первым поздоровался Байдалов и показал на кресло, приглашая сесть.

— Добрый день... виноват... утро доброе!—Сидор Лукич запутался и полез в карман за платком. Лицо у него обрюзгло, маленькие глаза ввалились.

— Меня просили вчера зайти сюда,— добавил он.— Это восемьдесят пятая комната?

— Вы не ошиблись. И о вашем визите мне доложили.

— Вы скажите, пожалуйста, где же мой шофер? Он... арестован?

— Это важно?

— А как же. Он уехал самовольно и должен ответить за свою вину...

— Он убит.

Как удар, прозвучали эти слова капитана. Сидор Лукич резко подался вперед, прижимая к груди смятую соломенную шляпу. Вид у него был растерянный, руки тряслись. Чтобы скрыть волнение, он поглубже сел в кресло, словно затиснулся в угол, и уцепился руками за подлокотники. Смятая шляпа упала на пол.

— Кто... его?

Вопрос остался без ответа. Байдалов, выждав, пока Шапочка успокоится, спросил:

— Что вы знаете о нем?

Сидор Лукич вытер потное лицо платком и начал:

— Шофера моего звали Никитой Орловым. Он принят на работу в прошлом году. Ничего плохого я за ним не замечал. Родители у него... гм. гм... простите, не помню... Это надо посмотреть по анкете. Своей семьи он, как будто, не имел, хотя о каком-то мальчонке вспоминал, говорил, устроил в детсад... Можно посмотреть по анкете...

— Где Орлов был тридцать первого мая?

«День рождения жены»,— пронеслось в мозгу Шапочки. Он тут же отогнал посторонние мысли и ответил:

— Работал. С восьми часов утра.

— Весь день?

Шапочка замялся. Ему не хотелось говорить об именинах Элеоноры Кузьминишны.

— Да... нет... до обеда.

— А когда он поехал за вашими гостями?

Сидор Лукич вздрогнул, словно уличенный в чем-то нехорошем, и виновато посмотрел на капитана. Он понял, что скрыть ничего не удастся: милиции все известно.

— Ах, да... За гостями... В два часа я его послал. Небольшой, знаете, вечерок в семейном кругу. Именины... Супруга, понимаете, настояла. Не смог отказать, как же — женщина... И чего только мы не делаем для них... Хе-хе. Ну и засиделись...

— Гостей вы отправили в такси?

— Так точно, в такси...

«Сейчас спросит, почему оплату произвел из директорского фонда», — холодея, подумал Шапочка.

— А ваша машина где была?

«Пронесло», — облегченно вздохнул Шапочка и поспешил ответить:

— В гараже... Нет, нет... Позвольте, я вспомню...— Шапочка уже не вытирал обильно струившийся пот. Красный, разморенный, он ерзал в кресле, обмахиваясь платком.

— В тот день вы проверяли, вернулась ли машина в гараж?

— Выпустил из виду...

— А проверяете вообще?

— Н-,нет... я доверяю шоферу.

Байдалов сделал отметку в своем блокноте и в упор спросил:

— Ваш Орлов «королевать» ездил?

Шапочка заерзал в кресле:

— Н-не могу знать... Хотя такая привычка в последнее время у него появилась...

— Вы его к этому приучили. Вашей бесконтрольностью. Вы приезжали утром на работу, а потом отпускали шофера в распоряжение Элеоноры Кузьминишны на весь день. И никогда не проверяли, где он бывает... Теперь вот человека не стало. А вашей вины здесь нет?..

Сидор Лукич сжался. Маленькие, заплывшие жиром глазки его суетливо перебегали с одного предмета на другой. Он молчал.

Байдалов переменил тему разговора:

— Вчера на место происшествия вас привозил на шоколадной «Победе» парень с усиками. Это ваш новый шофер?

— А?.. Да, да... .нет, нет... Это мой заместитель... Анатолий Крейцер.

— Он был вашим гостем?