Нам жить вместе

Пользуясь своим положением физически старшего, я бросил:

– А если туп, как дерево, родишься баобабом. И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь. В следующий раз советуйся с Люксом. Он, конечно, не программист, но как биолог должен неплохо разбираться в нашей аппаратуре. Ладно, ты устал, наверное…

Пог помахал рукой, но я не обращал внимания:

– Малышу нужно спать. Режим.

Не знаю, какой у ребёнка был режим, но мне Пог изрядно надоел. Поэтому я настоял на своём:

– Раз уж мы встретились, мне нужен доступ к местной информационной сети. Нужно дать знать остальным. Поспи пока, я вернусь к вечеру.

В холодильнике лежал последний пакет. Морщась (пакет лежала там уже несколько месяцев), я отпил немного, с тоской подумав о том, что в конце зимы нужно будет пополнять запас. Или… По спине пробежал холодок предвкушения. Да, пожалуй, встреча с Погом – достойный повод. Стоит это отметить. Сделав ещё глоток, я вылил остальное в раковину.

На этот раз улица встретила меня пронзающим ветром, поэтому я быстренько отключился он кожных рецепторов. Но никакой желтизны в глазах. Старая кровь помогла. Через полчаса добрался до салона связи. Молодой продавец курил около входа. Завидев меня, подбежал:

– Вам помочь?

Я отмахнулся:

– Спасибо, мне уж проще самому. Лучше продайте мне телефон.

Продавец настороженно оглядел меня:

– Вам подешевле, подороже?

Должно быть, выглядел я не очень презентабельно – в домашних штанах, рубашке, через прорехи которой просвечивала футболка, с обмотанными грязным скотчем культями – но брезгливости своей мальчик ничем не выдал. Молодец. Поэтому я улыбнулся ему:

– Деньги у меня есть. Дорогой необязательно, но там должен быть хороший интернет. А ещё лучше, у вас продаётся что-нибудь с клавиатурой? Ну, ноутбук какой-нибудь?

Продавец, очевидно борясь со своими чувствами, кивнул:

– Есть. Сим-карту будете оформлять? Паспорт с собой?

– С собой. Только сперва дайте мне лист бумаги и ручку.

Когда он принёс требуемое, я написал ему данные паспорта. Он посмотрел мне в глаза, что, конечно, облегчало коммуникацию:

– Извините, пожалуйста, но нужен оригинал.

Настроиться на этого парнишку не составило труда. Через пару секунд я усилил его ß-ритм, ослабил почти до нуля Ѳ, и он схватился руками за прилавок, чтобы не свалиться. Через секунду он пришёл в себя, будучи готовым выполнять все команды.

Поводив рукой над платёжным терминалом, я вышел, сопровождаемый взглядом второго продавца: тот мог заметить, что в руке ничего не было. Но это было неважно.

Проезжая по темнеющему двору под перегоревшим фонарём, я услышал голос, который мог стать достойным завершением этого прекрасного дня:

– Папаш, не мёрзнешь?

Я обернулся. Сзади стояли трое. Лет по двадцать, не больше. Не будут же они нападать на беспомощного инвалида?

– Папаш, есть, чем согреться? Поделись, обижать не будем!

Я внутренне собрался:

– Ребята, ну подойдите, возьмите. Мне ж не жалко…

Глаза говорившего показывали: обижать будут. В любом случае, что бы я им ни сказал. Он усмехнулся:

– Давай, тащи бухлишко. Тебе не понадобится.

Его товарищи тоже расслабились, подошли ближе. Между нами было метра два.

И тут я упал с коляски.

Они не торопясь подходили ко мне, явно намереваясь ударить.

Когда ближайший ко мне негодяй уже заносил ногу для первого удара, который должен был положить начало веселью, я подпрыгнул на руках так, чтобы наши лица оказались на одной высоте. Он остолбенел, но ничего изменить уже не мог. Через миг я впился в его горло, и, пока он падал, тёплая живая кровь примиряла меня с этим миром, который оказался гораздо более дружелюбнее моего родного. Сделав пару глотков, я краем глаза увидел, что ещё один из нападавших убегает, а третий стоит, не в силах поверить своим глазам. Я сполз со своего «донора» и в один прыжок оказался рядом с третьим, одновременно доставая из кармана бутылку. Повалив его на землю и прокусив сонную артерию – аккуратнее, чем это удалось сделать с первым, – я подставил ёмкость. Кровь хлынула в бутылку, пополняя мой запас. Литра крови должно было хватить ещё на месяц-другой. Второй стоял поодаль с ошалелым видом. Придурок. Мог бы понять, что бегство – его единственный шанс. Ещё пять секунд, и я был возле него. Глядя на него снизу, окровавленным ртом я просипел:

– Беги, дяденька.

Единственной причиной, почему он остался живым, было то, что вторая бутыль выпала из кармана при моём падении.

Я добежал до коляски, взгромоздился на неё и покатил домой по лёгкому снегу. Завтра снег растает, и до конца зимы земля будет серой с зелёными пятнами травы.