Наместник Урала

То ледяные, то горячие струи воды льются мне на голову: стою в ванне и попеременно поворачиваю кран из одного положения в другое. Мля, почему-то вспомнил, как целовал императрицу, а та не упиралась. Этот клин надобно вышибить; отчетливо понимаю, что существует два варианта: полностью уйти в работу или путаться по бабам. Ситуация в империи тяжелая, внешне все хорошо, но если императрица раздумывала о самопожертвовании, а иначе ее демарш с Квазиным не назовешь, то все плохо. Всегда считал, что армия – оплот самодержавия, ну, в моем мире, и никогда не задумывался, что в Гражданскую войну семнадцатого года на стороне красных воевало немало офицеров и командующих из тех, кто присягал царю. Неужели и тут подобное в головах сидит у высокопоставленных чинов? По сути, какими бы деятельными ни являлись революционеры, но царь-то отрекся от престола не под их давлением. Или это продуманные шаги врагов империи? Черт!.. О чем я? Это все давно в прошлом, а тут другая ситуация, и жизнь другая! Мало у меня информации, вот главная причина головной боли! Стоило больше ходить на приемы и вращаться в высшем обществе: глядишь, и понял бы, что к чему. Угу, но тогда бы не имел сеть аптек, больницы, производства… Нет, душ мне мало помог, но заставил отвлечься от мыслей об Ольге.

Вылез из ванны, растерся полотенцем, закутался в махровый халат и вышел в кабинет. Александр не подвел, стол заставлен едой, но меня больше интересует коньяк. Налил полбокала и медленно, не ощущая вкуса, выпил. По пищеводу прошел огненный поток, напряжение стало отпускать. Только сейчас понял, что все мышцы натянуты и нервы как струны. Закурил и прикрыл глаза, пытаясь очистить разум от вереницы мыслей. Отлично понимаю, что война с Германией и Австро-Венгрией путает мне все карты. Нет, план остается прежний, но требуется ускориться. Если правильно понимаю ситуацию, то давление на императрицу нарастет. Не дай бог, начнутся поражения на фронте – и тогда сразу же сменится риторика, с шапкозакидательской на поиск виновного. На кого будут пенять в первую очередь? Естественно, на молодую девушку во главе империи, неспособную справиться с агрессией и сделать жизнь населения лучше. Да, но как в условиях войны можно говорить о благосостоянии народа? Огромные людские резервы окажутся брошены на фронт, детишки останутся без отцов и кормильцев, посевы не будут убраны, хозяйство придет в упадок. Н-да, все это понятный и печальный сценарий…

– Иван Макарович, можно? – постучав в дверь, вошел в кабинет мой помощник.

– Просил же не беспокоить… – поморщился я и, вздохнув, спросил: – Что-то случилось?

– К вам пожаловали градоначальник и начальник полиции. Просят принять.

– Вот же не вовремя, ночь почти, – глянул я в окно.

– Полвосьмого, – поправил меня Александр.

– Чего хотят? – встал я с кресла и с сожалением посмотрел на заставленный яствами стол.

– Не могу знать, – развел руками Александр.

– Подойду через пару минут, пусть господам подадут чего-нибудь выпить, на их вкус, – отдал распоряжение и принялся переодеваться.

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о цели посещения. Готов биться об заклад на что угодно: чиновники нанесли не простой визит вежливости, они узнали о моем назначении и теперь находятся в недоумении и переживают за свои теплые места. Еще бы, я тут уже почти полгода, кое-какие сплетни слышал и собственными глазами все видел. Даже взятки давать приходилось. Нет, отделывался небольшими суммами, за меня все же просили влиятельные люди, да и Анзор не последнюю роль сыграл. Однако не слишком-то много моей персоне значения придавали, и теперь – такой поворот… Чего от меня можно ожидать? Какие их прегрешения припомню? Им-то невдомек, что не собирался вникать в их дела.

– Господа, добрый вечер, – вошел я в гостиную, которая еще хранит аромат духов императрицы.

– Иван Макарович, – улыбнулся мне глава Екатеринбурга и, протянув руку, заспешил навстречу.

– Михаил Алексеевич, – пожал я его ладонь, после чего обменялся приветствием и с Федором Романовичем, занимающим пост начальника полиции и жандармского отдела.