Нампара (ЛП)

— Удивляюсь, что она не переезжает жить к сестре, — задумчиво сказала Верити.

Демельза лукаво улыбнулась.

— Может, она считает, что это несколько бестактно, поскольку Филип сначала сделал предложение ей. Клеменс, наверное, изо всех сил старается не ощущать себя второй. Я слегка расстроилась, когда Кьюби ему отказала, потому что Филип замечательный человек, и она заслуживает счастья. А с Джереми она провела так мало времени.

— Может, как раз поэтому она решила больше не выходить замуж, — заметила Харриет с той проницательностью, которая частенько пугала Демельзу. — У нее так мало воспоминаний, что Кьюби хочет сохранить их в первозданном виде.

Росс последовал за Джеффри Чарльзом в дом, где в библиотеке собрались его зять сэр Эдвард Фитцморис, новый родственник со стороны невестки сэр Фрэнсис Осборн и еще несколько человек. Он поприветствовал всех кивком.

— Что мы тут замышляем? — осведомился Росс, занимая удобное кресло с подлокотниками у камина, который Харриет украсила цветами, и взял бокал бренди у расторопного лакея.

— Ты слышал, что билль об адвокатах для заключенных проходит последнее чтение? — спросил Джеффри Чарльз. — В конце июня обсуждается в Палате общин. Потом его передадут в Палату лордов.

— Да, я читал в «Таймс». Думаешь, на этот раз закон может пройти?

— Считаю это возможным, если сумеем собрать большинство в Палате общин. Линдхерст настроен очень решительно, и Коллегия адвокатов наконец выступила в поддержку.

Росс поднял темную бровь.

— А как же Палата лордов?

— Там трудно, чертовски трудно, — сказал сэр Фрэнсис. — Нам требуется каждый голос.

Росс вздохнул.

— И вы хотите, чтобы я опять потащил свои старые кости в Вестминстер, в моем-то возрасте?

— Прости, дядя Росс, — рассмеялся Джеффри Чарльз. — Я знаю, задача не из легких.

— Придется убедить меня, что я еще школяр, — иронично возразил Росс. Но, оглядевшись, он понял, что шутка была неудачной — он был старше всех собравшихся как минимум на десять лет. Когда это случилось? — Ты серьезно? Мы и в самом деле можем провести этот закон?

— Надеюсь, что так, — сказал Джеффри Чарльз. — Линдхерст имеет большое влияние, как и доктор Лашингтон. И наконец-то становится ясно, что несправедливо, когда судьба обвиняемых из разных слоев общества столь разнится, а также зависит от нрава судей. Все это отлично показывает, что им остается рассчитывать только на милость суда, а многие ведь не находят слов или мужества для собственной защиты.

Росс неспешно кивнул. Да, милость суда... Его мысли обратились к прошлому. Сколько же лет прошло? Было время, когда он сам стоял на скамье подсудимых в зале суда, где был обвинен в мятеже и разбое. В тот день он как-то нашел слова в свою защиту, но тень виселицы была очень близка.

А за несколько лет до того он пытался добиться снисхождения суда для молодого человека, работавшего в его усадьбе, Джима Картера, отца Бена Картера. И ничего не смог сделать. Джим был приговорен к двум годам и умер в тюрьме, в наказание за попытку прокормить семью.

— Что ж, хорошо, — согласился Росс. — Я там буду.

— Бабушка, идем, попрощаетесь с Рейчел и дядюшкой Гарри. — К ним, приплясывая, подбежала Грейс, младшая из двух дочерей Клоуэнс. Они с сестрой были подружками невесты, как и младшие Осборн, кузины Рейчел. — И вы тоже, пожалуйста, леди Харриет.

— Хорошо, моя милая, мы идем, — отозвалась Демельза. — Верити?

— Нет, дорогая. Вы идите, а я с удовольствием посижу здесь.

Демельза с тревогой взглянула не нее, но ничего не сказала. За последнее время Верити стала как-то слишком легко уставать. В прошлом году она неудачно упала, и прошло несколько месяцев, прежде чем поправилась. Нельзя забывать, что ей теперь почти восемьдесят, ненамного меньше, чем было Агате, тетушке Росса, когда Демельза впервые с ней встретилась.

Жених и невеста сменили свадебные наряды на более подходящие для путешествия — они отправлялись в Фалмут, а оттуда морем в Италию, где проведут медовый месяц.

Рейчел, переодевшаяся в платье из нежно-розового шелка, взволнованно прощалась со всеми, глаза у нее сияли, она старалась сказать несколько слов на прощание каждому гостю. Подойдя к Демельзе, Рейчел взяла ее руки в свои и отвела чуть в сторону.

— Должна сказать вам нечто очень особенное, дорогая матушка. Ох, как странно вас так называть, зная вас почти всю жизнь!

Демельза сжала руки невестки.

— Я очень рада играть эту роль, — улыбнулась она.

— Я счастлива. Но я хотела сказать... — На милое личико вдруг набежала тень. — Понимаете, когда я потеряла Энн... я словно лишилась собственной половинки. Не знаю, как объяснить. Как будто... быть близнецами...

— Тебе незачем объяснять, — сказала Демельза. — Детьми вы были с ней неразлучны, как две горошинки из одного стручка. Всегда где одна, там и другая.

— Да. Мы думали одинаково, чувствовали боль и радость друг друга. Вы помните, когда она упала с пони и сломала руку? Я тоже неделями чувствовала боль в руке. А после ее смерти... И я никогда больше не ощущала себя цельной. До Гарри. Теперь он дополнил меня. Ох, наверное, я не умею как следует объяснять...