Нана

Давно. Очень давно. Да на этом лице можно было читать историю всей ее жизни. Даже если она не захочет отвечать.

— Я…

— Люблю, но не приняла, да?

— Что?

— Не приняла таким, какой он есть. — Я закусила губу, стараясь не сорваться. — Вы же говорили, что он нормальный? — Услышала свой звенящий в тишине двора голос и поняла, что почти кричу. — Недостаточно нормальный, чтобы быть с вами, да?! Гены, которые передаются по наследству, и все дела? Выйду-ка лучше за другого, рожу ему здоровых детей! Да вы… вы… просто лгунья!

— Да как ты смеешь… — Глаза женщины зажглись недобрым огнем, она быстро зыркнула по сторонам. — Ты…

— Вы просто не умеете любить. — Развернулась и бросилась к подъезду. — Только предавать! Убирайтесь!

Уже у самой двери взглянула в ее сторону. Маргарита Сергеевна, явно задетая моими словами, ссутулившись, медленно брела по тротуару в сторону своего офиса. От прежней ее стати, казалось, не осталось и следа. Только каблучки продолжали все так же предательски звонко отстукивать по асфальту.

* * *

— Ну, тут нужно хорошенько подумать! — Дядя Ваня поставил передо мной тарелку с яичницей и жареной колбасой. Сам сел за противоположный конец стола.

Нельзя было отрицать очевидного — он просто порхал после встречи со своей возлюбленной. Окрыленный, сияющий. Даже тики решили дать ему передышку и не колотили безостановочно по оголенным нервам. Полное обновление всех систем.

И теперь уже я чувствовала вину за то, что так грубо поговорила с Маргаритой. Хотя бы ради него, ради его душевного спокойствия, эти отношения имели право на существование. Пусть такие странные, такие неправильные и порочные. Но ему реально было лучше после этих встреч. Ненадолго, но лучше.

— У меня тоже двоякое отношение к ситуации. — Ловко нарезав хлеб, поставил передо мной. — Ты не заслуживаешь того, чтобы ютиться на чердаке без света и воды. У меня за тебя кровью сердце обливается. Но переезжать к парню только ради удобств — не самое верное решение. — Он взял пластиковую вилку, которую я ему подарила, и подцепил ею здоровенный кусок жареной колбасы. — Нана, это уже совсем по-взрослому. Понимаешь?

Еще бы не понять. Его взгляд был чересчур выразительным.

— Это серьезный шаг, я знаю. — Грудь сдавило тревогой, аппетит так и не приходил. Взглянула на улицу, где в тени дерева, на скамейке, все еще сидела девчонка, поглаживая свою собаку.

— И он влечет за собой последствия…

— Блин, дядь Вань, не смотри ты на меня так. Я все понимаю…

Его плечо дернулось. И еще раз. Ну, вот, разволновался.

— Не знаю, какими словами еще сказать.

— Не говори. — Опустила голову. — Я и так уже покраснела. Ты не обязан исполнять роль моего отца. Будь просто другом. — Взяла вилку. — Мы еще не… мы с ним… в общем…

Я не готова. Наверное.

Но твоя подружка скоро выгонит меня с чердака, а, значит, пойти мне будет некуда, и придется принять приглашение моего парня.

— А он что, настаивает? Ну, в смысле…

Нормально. Теперь и Гончар покраснел.

— Нет. — Нужно его успокоить. — Нет.

— Хорошо. А то я что-то занервничал. — Вилка в его руке, и правда, заплясала. — Если чувствуешь, что будешь ему чем-то обязана, или просто не хочешь, то не стоит…

— Поняла. — У меня и уши уже вспыхнули. — Давай не будем об этом. Сменим тему. Просто… просто все хорошо, даже очень, но что-то не дает мне покоя. Я запуталась.

И снова перед глазами встал тот момент, когда этот парень, Илья, подходит ко мне. Его глаза. Они будто хотели мне что-то сказать тогда. И еще его выражение лица, потерянное такое. И как у меня внутри тогда все вдруг сжалось.

— Ты его любишь?

Конечно.

— Я… Да. Кажется.

— Значит, пока повремени, не торопись. Сближаться нужно постепенно. И мне так спокойнее будет. Прислушайся к своим чувствам. Я же видел этого твоего Кирилла- нормальный парень, хорош собой. На тебя смотрит очарованно. — Кивнул на телефон, лежащий на столе. — Заботится. Но только ты сама можешь понять, что у него внутри. Твое это или нет. Глаза — да, они могут обмануть, а вот сердце — никогда.

Глупый шаг. Я будто забираю у дяди Вани его умиротворение, беспощадно, вероломно. Но в следующую секунду вилка падает из моих рук, а изо рта вылетает признание:

— Я убила своего отчима.

Мне просто нужно было сказать. Нужно было произнести это вслух. И чтобы кто-нибудь услышал. И огромный шар вины и тяжести вдруг с шумом лопнул, выпустив наружу мои боль и раскаяние.

16

Илья

— Где там мои мальчишки? — С такими словами мама обычно возвращалась с работы.

А мы бежали встречать ее и едва не сбивали с ног. И каждый старался обнять крепче, чтобы доказать, что именно он скучал сильнее. Кажется, она была счастлива, хотя и догадывалась, что всего за пять минут до ее прихода игрушки были наспех распиханы по шкафам, а последствия игр в «войнушки» были тщательно скрыты за дверями детской.

Никогда не забуду, как светились мамины глаза, когда мы принимали из ее рук тяжелые сумки и тащили их на кухню. И весь наш вечер проходил под звон посуды и веселые разговоры.

И где это всё сейчас? Куда ушло?