Наномашины, первоклашка! Том 4 (СИ)

Она права. Сейчас я милашка с разноцветными волосами и вишнёвыми глазами, от которого очень вкусно пахнет. На меня БУДУТ смотреть. А инвалидность даст повод для унижений при гарантированном внимании.

А я… увы, инвалид. Отчего грустят родители, и нервничаю я.

Пора к Альберту. Срочно.

А вот американцы бы мне уже… эх, ладно-ладно, за бургер родину не продам. Хотя я люблю бургеры… с котлеткой… и картошкой фри…

Ну вот блин, теперь может и продам.

«Блин, нельзя голодным детям доверять тяжёлые решения…», — я схватился за урчащий животик.

Все это услышали и посмеялись. Над моим урчащим животиком! Вот и разрядил, ёмаё, атмосферу. Не за что! Лучше покормите ребёнка!

— Ладно, спасибо вам большое. Мы вас услышали. Придётся… поломать голову, как сделать его переведённым учеником. И откуда, — отец улыбнулся и взял меня за руку, — Пойдём, Миша, покушаем, а то сейчас столы есть начнёшь. Что хочешь?

— Бургар!

— Но это же вредно…

«Мы справимся»

— Мы справимся.

— Тогда сначала к Альберту. Там быстро. Потом сразу в бургерную.

Эх, блин, не вернусь я пока в школу. Я не совсем понял всю схему, но вроде, если не ошибаюсь, надо меня устроить в иностранную фиктивную школу, и оттуда перевести сюда. Ёмаё, сложно! И где её брать?.. Кому я нужен?..

Ещё и рука эта дурацкая. С ней неудобно жить, с ней нереально играть. Я не могу нормально сидеть в телефоне, и даже покушать для меня трудно. Я беспомощный. Убогий. Жалкий. Мне самому на себя обидно! Ужасно обидно!

Дети за окном играются в снежки, бегают, катают снеговика. А я… инвалид. Я не могу катать снеговика, не могу нормально лепить снежки.

— Пап… — грустно прошептал я, — Я неполноценный, да? Безрукий. Я стал хуже, да?..

Мама испуганно на меня повернулась.

— Ч-что? Нет, сынок, конечно нет! Как ты вообще мог это подумать! — начала она, — Ты самый…

— Сын, ты мужчина, и ты уже взрослый, так что скажу прямо — у тебя нет руки, и у других детей она есть. Сейчас у тебя инвалидность, — он смотрел прямо на дорогу, — Но это не больше, чем болячка. Временная трудность, которая скоро решится. А трудности бывают. Теперь сам скажи — ты неполноценный?

— Н-нет… — пробубнил я.

— Громче!

— Нет! Я нормальный! Просто болячка! — выдавил я из себя крик.

И тут же стало полегче. Груз упал с плеч. Отец глянул на меня через зеркало, кивнул и продолжил ехать.

И впрямь, чего это я?.. Блин, в мире столько эмоций. Как ко всем подготовиться? Так, наверное, даже взрослые и совершают ошибки.

Ыа-а-а, нужна рука! Срочно!

Мы заходим в больницу и идём прямиком к Альберту. Здороваемся, присаживаемся. Вид у него задумчивый. Загруженный, даже. Странно. Обычно он бодрячком.

— Получил результаты, Михаэль. Всё хорошо. Насчёт руки — подготавливаем почву. Две недели, и будем открыты к процедуре, — вздохнул он.

Что-то снова не так. Попой чую. Согласен, у меня так себе интуиция, но сейчас эмпатия говорит.

— А что не так? — спросил хмурый отец, — Возникли проблемы?

— Проблем нет, просто я… — поджал он губы, не глядя нам в глаза, — Просто когда Михаэль зашёл я вспомнил… хотя нет, ладно. Простите. Моё личное, — потирает переносицу, а затем поднимает на меня глаза, — Михаэль, можно вопрос?

— Конечно… — не понимаю я, что с ним.

— Ты же в школу возвращаешься, да? Не против… походить на целительные курсы для среднего класса? Я пропихну. Теорию, базу дадут. В игровой форме.

— Целительство? А почему? Вернее — это круто! Но… я тут причём?

— Ты умён.

— И всё?

— И всё.

Мы хмуримся. Альберт был полностью серьёзен и просто без эмоции на меня смотрел, ожидая реакции. А я вот не понимал к чему он ведёт?

— Зачем вам меня пропихивать?.., — как ребёнок я задавал много вопросов.

— Я хочу, чтобы на хорошего целителя стало больше. И всё. Без подвоха. Если есть шанс, что ты заинтересуешься помощью людям… я хочу за него ухватиться.

Тут уже не выдержал отец.

— Альберт, с вами что-то не так, — сказал он то, что думают все, — Не таите, пожалуйста. Говорите как есть.

Он снял очки, выдохнул, расслабился на стуле и сцепил пальцы в замок, глядя куда-то в потолок.

— Изучая Михаэля — пришлось изучать детей. Практиковать детским реаниматологом. Бывать… в детском хосписе тоже, — прошептал он, а затем, выдержав паузу, собрался с силами, — Сегодня не спас.

Мы все притихли, на что Альберт лишь печально ухмыльнулся.

— Говорил же — личное, — он снова надевает очки и наклоняется к нам, — Михаэль — ты аномально умён. Пожалуйста, попробуй себя в медицине. Я дам билет. Без проблем пропихну куда надо! Понравится — хорошо. Нет — ничего страшного. Главное… — выдыхает, — Главное попробуй.

— Я… но я… — сжимаю кулак, — Ладно. Попробую. Хорошее предложение.

Он лишь молча кивает, лишь немного расслабляясь. Полагаю, сегодня Альберту не до отдыха. Он просто не сможет.

— А что по руке… если за две недели сил наберёшься — начнём через две недели.

— Наберусь! У меня дедушка крутой! — сжимаю кулачок.

Он улыбается и снова кивает. Больше нам в его кабинете делать было нечего. И выходили мы из него в загруженном состоянии. Мои родители даже больше чем я.

Наверное, я понимаю, что у них за мысли.