Наномашины, звереныш! Том 5 (СИ)

— И чё за ху*ня? — бабушка как всегда.

— Н-но… это же вообще не честно. Что за бред? — мама как всегда, — Не должны так стравливать деток. Бред! Это же против правил!

— Правила пишет организация, — покачал головой тренер, — Я сам об этом узнал полчаса назад. Всё это — ширма для богатых детей. Многие из соседних залов отказались от этого театра драного. Вы тоже можете — вас никто не осудит.

— Мы не должны плясать под их дудку! — возмутилась бабушка, — Они что, в нас клоунов увидели…

— Пошли, — бормочу я, натягивая сумку на плечо.

Тренер хмыкает. Мне что-то попытались сказать в спину, но я уже поднимался ко входу.

Я так долго этого ждал… столько шёл… столько мечтал.

Чёрта с два я просто возьму и уйду без победы!

Здание выглядело раз в сто дороже моего зала. Всё новое, вход по пропускам, охрана, ресепшен. И контингент здесь соответствующий.

— Участник? — спросили, когда я подошёл к металлодетектору.

— Да, — тренер протягивает бумажку.

Пока охранник рассматривал мою заявку, я огляделся. Родители, дети и подростки. И я отчётливо видел, как люди разделились на две большие кучи, где дети были только в одной.

Охранник нас всех пропускает. Дети, до этого болтающие, переключили внимание на нас.

И меня… настигло волнение.

Я слышу голоса других родителей. Вижу других участников. Все они — крепкие парни и девчонки больше меня. Как бы они зализаны не были — это спортсмены. И у нас не просто спарринг, где можно и облажаться. Нет! Это серьёзно. За этим смотрят!

Это борьба за приз, за уважение, за радость семьи!

Никогда бы не подумал, что скажу такое, но…

Я волнуюсь драться. У меня мандраж. Руки задрожали как при холоде, а грудь стягивает волнение. Кажется, что все смотрят только на меня, что если шагну — запнусь, а открою рот — он начнёт трещать как на морозе.

Мне не страшно. Я просто волнуюсь. Но…

Да кого. На самом деле мне страшно. Не отхватить, а облажаться на глазах у всех. Это мои первые соревнования, и если я здесь проиграю…

Господи, какой же то будет позор.

— Скоро начинается! — сказал нам охранник в спину, — Семью и тренера прошу пройти на зрительские места!

— Но… — мама повернулась, — Другие же родители тут стоят.

— Они попали сюда по другому статусу, им положено. Так же как и их детям — отдельные раздевалки.

— Да что за бред?! — не сдержалась бабушка, — Что за цирк?! Ну давайте, ещё скажите, что первое место только для аристократии!

— Нет, на этом отличия заканчиваются. Вы в любой момент можете проследовать на выход.

Встревает батя.

— Мы поняли, спасибо, — встаёт он между женщинами и охранником, — Пусть Миша решает.

Я стоял.

— Значит остаёмся, — кивает он, — Всё, пройдёмте. Не будем нагнетать. Миша взрослый, справится.

Не давая им опомнится, он аккуратно начал смещать всех в сторону выхода на трибуны. И когда они почти ушли, дед с отцом на меня повернулись, и…

Кивнули, желая удачи.

Я глянул на тренера. В моей голове множество вопросов. Почему нас отделяют? Зачем так делать? Что МНЕ делать? Куда идти? Почему им можно, а мне нет? Детские, глупые и банальные, но такие важные и шокирующие для ребёнка вопросы.

И ответ:

— Взрослый мир. Привыкай, — пожал он плечами, шагая за моей семьёй, — Удачи.

И всё. Я остался один. Куча чужих голосов начали подавлять другие звуки, будто отрезая меня от мира. Я банально потерялся, не зная, что делать дальше. Мандраж усилился.

Волнуюсь. Страшно. Впервые такое.

Ладно, надо найти раздевалку. Где она? Пойду спрошу.

И… боже, какой же ошибкой было идти к детям. Хотя может… благословением?

— Здравствуйте, — сказал я немного шепеляво, но в целом нормально, — А где тут раздевалка?

— Мы туда пойдём, — указал рыжий мальчик за свою спину, — Там наши раздевалки. Личные!

— Мне… в другую. В общую.

Они закатили глаза и замотали головой.

— Ясно. Простак нищий, — прогундел он, — Тебе в общую. Иди сам ищи.

— Я не нищий. Я просто спросил, где раздевалка, — сжимаю кулаки, — Вам что, так сложно сказать?..

— Нам — легко! Но не скажем. Папа говорит, что бедностью заразимся! А ты что, дружить с нами хочешь? — ехидничал он, вызывая улыбки друзей, — Что это за шапка? Ушанка? Фу, прошлый век! Что за куртка? У меня вот Болансеага! И вообще — ты беззубый и шепелявый!

— Но зубы у всех выпадают. Это же нормаль…

— У меня не выпали! И не выпадут!

Ухмыляются. Смотрят. Наслаждаются. И для них это не впервой, они сюда за этим и пришли. Они не просто так стоят у входа — они выискивают жертв.

Они знают, что победы им обеспечены.

— Ты же в курсе, что твою победу купили? Что без родителей… ты сам ни на что не способен, — пробормотал я.

— Что? Ты вообще офигел, дебил нищий?!

— Ну почему нельзя быть нормальными людьми! Ну почему вы все вечно такие наглые упыри?! Мы же дети! Мы должны дружить!

— Мы дружим. Но не с тобой, — сказал рыжий противный мальчик, — И это не правда! Никто мне ничего не покупал! Я сам всех…

— Нет, — покачал я головой, — Нет. И ты это знаешь. Твои победы… ничего не стоят.