Наперегонки с судьбой

– Всё никак не могу понять, на кого ты похожа больше: на отца или на мать? С первого взгляда кажется, что на отца больше. Но если твоё лицо напоминает о нём, то твой голос, манера разговаривать, взгляд – всё напоминает в тебе мать.

– Всё никак не могу понять, а вам-то теперь какая разница? – тряхнула головой она, сама поднимаясь с кровати, раз он делать этого не собирался. – Если у вас нет ко мне серьёзного дела, я бы не возражала против того, чтобы вы убрались вон из моей комнаты.

– Из твоей комнаты? Это дом моего отца.

– Пусть так. Но вам всё равно лучше уйти.

– Чем больше я наблюдаю за тобой, тем больше поражаюсь глубине человеческих заблуждений. Принято считать, что дети великих людей непременно несут на себе печать родителей. Твоих родителей можно с полным правом считать гениями, но ты…

– Да хватит уже! Но если вам так уж сильно приспичило устроить вечер воспоминаний, расскажите лучше, как так получилось, что вы женились на женщине, влюблённой в другого? Вас что, заставили это сделать?

Говоря это, Александра накинула на плечи подвернувшийся под руку халат и поспешно в него завернулась, подхватив на талии поясом.

– Мы все служили ему, – прохладно прилетело в ответ, – твоему отцу.

– То есть, вы знали мою мать ещё до её встречи с ним?

Он кивнул в знак согласия.

Александра нахмурилась. Чем больше она узнавала о прошлом родителей, тем меньше оно ей нравилось.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, но пока ситуация в моих глаза какая-то странная. Вы вместе с моей матерью служили великому человеку, ведущему вас к светлому будущему, почти как Карл Маркс, Энгельс и дедушка Ленин в одном лице. Великий человек положил глаз на вашу жену, а вы просто стояли в стороне и смотрели, как она ублажает вашего босса, из верноподданнических чувств не смея вмешаться и возразить?

– Мне хотелось бы, чтобы ты уважительнее относилась к своим родителям.

– В моей речи нет неуважения к моим родителям. Хотя если то, о чём я говорю, правда, уважать их особенно вроде как, и не за что. И вас, к слову, тоже.

– Я верно служил твоему отцу. Я любил твою мать. И я до сих пор выполняю свой долг, – без запинки отчеканил Дэйв. – Я пришёл за тем, чтобы приступить к нашим занятиям.

– Сейчас?! Посреди ночи?!

– Уже вот-вот рассвет.

– Просто великолепно! А подождать, пока я, проснувшись, спущусь, была не судьба?

Дэйв откинул со лба волнистые волосы:

– Я хотел поговорить с тобой наедине.

– О чём? – насторожилась Александра.

– О целях, которые стоят перед нами в ближайшем будущем, – перехватив взгляд Александры старший из братьев Майлз криво усмехнулся. – А может мне просто захотелось получше тебя узнать?

– Зачем?

– О людях, играющих в твоей жизни немалую роль или о тех, для кого ты сам в своё время сделал немало, всегда хочется знать больше.

В сердце Александры шевельнулась жалость. Разум её не находил ни малейшей причины жалеть этого лощеного денди, да и сердце вполне было с разумом согласно, так что что Александра перестала понимать саму себя.

– Вы любили мою мать?

– Я любил Лейлу всегда – с первой минуты нашей встречи. Были моменты, когда мне казалась, что моя любовь взаимна, но, увы, то были лишь мираж. Мои чувства не были взаимны. Но Лейла никогда не обманывала меня. Мне не в чем её упрекнуть.

Александра запуталась и уже не знала, что и думать об истории, результатом которой стало её рождение.

– Если моя мать вас не любила, зачем пошла за вас замуж?

– Потому что иногда вопросы о браке решаются вовсе не по любви.

– Но вы всё равно могли бы отказаться от свадьбы, зная, что она любит другого?

– Я тогда слишком любил и ценил свою жизнь, чтобы пойти столь радикальным путём. К тому же, я надеялся на другое завершение истории. Да и твой отец не из тех, кто забывает преданную службу. И не их тех, кстати, кто прощает оступившихся отступников.

– Так куда понятней. И более жизненно.

Глава 5

Оставшиеся недели пролетели стрелой, так, что уши закладывало от перемены событий и впечатлений. То Лиссандр, то Розамунда, то Дэйв пытались научить Александру новым магическим приёмам.

Магия давалась Александре легко. Словно что-то внутри застоявшемся потоком радостно прокладывало дорогу, выливаясь из сердца, из души, как льются стихи из-под пера поэта, когда его посещает крылатая Муза.

Когда-то Александра действительно пыталась писать стихи. Это чувство ни с чем не сравнить. Словно попадаешь в огромный поток образов, видений, знаний, становясь чем-то большим, чем есть сам по себе. Будто и в самом деле начинаешь обладать даром пророчества, видишь иные миры, летишь.

Ничто так не опьяняет.

Ничто в жизни не приносило Александре такой радости, как сочинение – стихов ли, музыки, песен. Или заклинаний.

Отчего-то последние тоже виделись творчеством.

Магия в сердце Александры быстро заняла место, принадлежащее прежде искусству. Складывать невидимые магические потоки в нечто, похожее на сложное кружево было почти то же самое, что складывать слова в рифмованные строчки, полные особого смысла. Это затягивало, это увлекало, это порабощало точно навязчивая идея.