Наперекор судьбе

До революции у евреев было принято обучать своих детей в хедере. Слово «хедер» означает — комната. В комнату приходили дети, садились за парты или просто на пол, и их учитель, ребе, часто с помощью палки вдалбливал в них знания. Говоря современным языком, ребе таким образом достигал «закладки» информации. Усвоение информации сводилось к заучиванию священных текстов. Ребе, обучив детей элементам распознавания знаков, заставлял зазубривать тексты. Раскачиваясь, дети повторяли бессмысленные для них слова. «Брайше бюро элоим эс ашомаим эреогец». В переводе это означает: «Вначале сотворил бог небо и землю». А по существу — вообще ничего не означает.

Ребе не торопился, дети могли повторять текст и пятьдесят и сто раз, пока они его не усваивали.

Так же преподавался «закон божий» и в дореволюционных русских школах.

Каким контрастом с хедером или с уроком «закона божьего» является в настоящее время память машины, сразу усваивающей информацию! В первых счетных кибернетических машинах память концентрировалась в особых блоках, состоящих из множества элементов.

Как правило, все запоминающие устройства основаны на магнитном состоянии некоторых кристаллов. Общепринятой является так называемая двоичная система, которой можно передавать и закладывать информацию посредством электрических импульсов.

Недавно в нашей печати сообщалось, что уже изобретен способ закладки информации в троичной и четверичной системах. Так, например, ферритовый магнитный элемент сагер запоминает на основе периодичности четырех символов: отсутствие тока, движение тока в одном направлении, движение тока в другом направлении и прямое движение как в одном, так и в другом направлениях.

А между тем на помощь запоминающим машинам могли бы прийти камни. Например, кристалл поваренной соли обладает феноменальной «памятью». Он может в кубическом миллиметре сохранить до одного миллиарда единиц информации. Это связано с тем, как проходит в таком кристалле свет. Пока кибернетические машины не используют удивительные свойства каменной соли, но можно не сомневаться, что наверстают упущенное.

Современность выявляет истинные удивительные свойства многих минералов.

Всем известен горный хрусталь. Еще не так давно все сборы этого камня шли на изготовление безделушек, печатей, брошей, ограночных камней для колец и прочего.

Но оказывается, пластинка из горного хрусталя, ориентированная под определенным углом к оптической оси кристалла, обладает способностью издавать ультразвук, приобретает пьезооптические свойства. На этом основана большая отрасль современной промышленности. Пластинки горного хрусталя обеспечивают и стабилизацию радиоволн, и ультразвуковую дефектоскопию, и многое, многое другое.

Казалось бы, говорящий камень — это ли не чудо! Но наука не признает чудес. Она утверждает силу знаний, бесконечные возможности человека раскрывать сокровенные свойства вещей.

«Седьмое чудо»

А легенды? Всегда ли они уводят от жизни в мир сверхъестественного? Нет, ведь иной раз в народных (а не религиозных) сказаниях отражаются опыт народа, его знания, его сила. Мне вспоминается один эпизод, свидетелем которого я оказался однажды.

Это был спор об отношении ученых к фольклору. Спорили крупнейший специалист по золоту, профессор нашего института, и один из его учеников, молодой казах. Он был студентом-заочником третьего курса, только что возвратившимся из геологической экспедиции, очень энергичным, толковым, правда, несколько горячим. Но этот порок обычно проходит вместе с молодостью. Звали казаха Акбас, а может быть, Акбай. Фамилия не удержалась в памяти. Но дело не в имени и не в фамилии, а в сущности спора. Я не вмешивался в их спор. Старался не только запомнить все оттенки рассказа студента, но и уловить логику его мышления. Все это должно было дать мне ответ на один из вопросов, интересовавших меня: как относиться к народным легендам? Что это — суеверие, пустой вымысел или что-либо другое?

Акбай (будем звать его так) отстаивал важность изучения народных легенд, а профессор предостерегал юношу «от увлечения сказками».

— Сказка есть сказка, — говорил профессор, — нельзя переносить в науку все, что нами услышано в песнях и сказках. Иначе наука перестанет быть наукой. Она переполнится суевериями.

В ответ полилась страстная речь Акбая:- Я не понимаю, против чего ты, профессор-ага, возражаешь. Почему думаешь, что все сказы — суеверия? Слушай и дай договорить мне до конца. Не перебивай, пожалуйста.

Я не знаю, когда произошло то, о чем поют акыны — хранители мудрости нашего народа. Они не говорили, когда это было. Их рассказ я слышал на айтысу — состязаниях песенников.

Акыны пели под звуки домбры о том, что случилось еще в те далекие времена, когда главной в роду была женщина. Та, о которой пели акыны, звалась «золотой».

Да, да! Много легенд ходит в народе о «Седьмом чуде», о самородке невиданных размеров. Многие рассказывают об этом чуде, но правду знают немногие.