Наперекор судьбе

– Это вовсе не глупость. Я имею в виду новое дело. Новую идеологию… А теперь, боюсь, мне пора идти. Заказать вам еще кофе?

– Нет, спасибо. И благодарю за ланч. Но относительно Британского союза фашистов ты не прав. И куда ты отправишься сейчас? Домой?

– Куда же еще? Я и так целый день отсутствовал. Жена и дети соскучились.

– Передай Венеции мою любовь и скажи, пусть не забывает отдыхать.

* * *

Садясь в машину, Селия оглянулась и увидела, что Бой остановил такси. После достаточно продолжительного разговора с шофером он уселся в машину. Такси тронулось, но поехало не по Странду, в направлении Беркли-сквер, а в противоположную сторону, свернув направо, к мосту Ватерлоо. Конечно, это еще ничего не значило. Совсем ничего. Если бы Бой не сказал, что собирается домой, она бы и внимания не обратила.

В издательство Селия вернулась, испытывая беспокойство. Дурочка Венеция – ну зачем она снова позволила себе забеременеть? Как это глупо.

* * *

– Я переезжаю, – объявила Абби, стараясь не встречаться с Барти глазами.

– Переезжаешь? Куда?

– В общем… Это как-то неожиданно. Я буду жить в доме.

– В доме? Абби, в чем дело?

– Видишь ли… Помнишь, я говорила тебе о моем дяде Дэвиде?

– Это тот, кто подарил тебе часы?

– Да… он. Словом, он… умер и оставил мне некоторую сумму денег. Вот я и подумала: куплю себе дом. А так – деньги разлетятся, не заметишь как. Я хочу сказать, это потрясающе хорошее вложение и…

– Должно быть, дом стоит кучу денег.

– Ну, не кучу, но достаточно много. И потом, дом не из дорогих. Не такой, как у Литтонов, – сказала Абби и улыбнулась.

У Барти вяло шевельнулась мысль: а не врет ли ей Абби? После истории с концертом она уже не могла доверять подруге, как прежде.

Естественно, Барти рассказала ей о звонке, зная, что миссис Кларенс все равно скажет об этом дочери. Абби опять произносила какие-то туманные фразы. Говорила, что ее родители безбожно опоздали и она несколько часов ждала их в ресторане. Но даже по этим туманным фразам можно было понять, что Абби, возможно, и сидела в ресторане, однако не с родителями.

Барти не стала говорить подруге, что видела ее возвращение, видела большую черную машину. Какой в этом смысл?

Но Барти это задевало. И дело не в том, что она волновалась за Абби или ее интересовал мужчина, с которым та могла оказаться или не оказаться в постели. И все-таки почему Абби с самого начала не сказала ей правду? Должно быть, не считала Барти близкой подругой – вопреки надеждам самой Барти. Однако Абби живо интересовалась ее историей с Джайлзом, внимательно слушала рассказ Барти, задавала только самые уместные вопросы, утешала ее и говорила, что Барти поступила самым правильным образом, проявив смелость и честность.

– Огромное большинство девушек поступили бы иначе. Постарались бы убедить себя, что им действительно нравится этот мужчина, а потом с легкостью бросили бы его, найдя кого-нибудь получше.

Абби очень ценила честность… в других.

* * *

– И где же ты теперь будешь жить? – с грустью спросила Барти. – Я буду по тебе скучать.

– В Клэпхеме. Это недалеко от новой школы и всего остального. Я ведь тоже буду по тебе скучать. Но ты обязательно должна меня навещать. В любое время. В доме достаточно места. Ты всегда сможешь остаться на ночь.

– Да, – сказала Барти. – Да. С удовольствием. Спасибо.

Позже, лежа в кровати, она чувствовала непонятное беспокойство. Причина была не только в переезде Абби. С ней самой творилось что-то непонятное. И ощущения были какими-то иными. Что же это такое? Что?

Возможно, на нее подействовала скрытность Абби. Похоже, все слова подруги имели лишь одну цель: запутать Барти, отвлечь от мыслей об истинных причинах переезда. И о том, как на самом деле куплен дом в Клэпхеме. Но зачем? Почему бы просто не сказать ей правду?

Барти вздохнула. Скверно ей было сейчас. И не потому, что все шло плохо. Но все шло как-то неправильно. Совсем неправильно.

* * *