Наперекор земному притяженью

В полк мы приехали уже к вечеру. Стало смеркаться. В большой хате, где разместился штаб, шло партийное собрание. Симбуховский заканчивал рассказывать о встрече с командиром дивизии, о том, как высоко в дивизии и в корпусе ценят боевые возможности полка, как доверяют ему. Каждому подразделению была четко поставлена задача в предстоящей операции.

Дубновский рейд

Когда стемнело, полк вытянулся вдоль улицы. Только теперь стало видно, как велики были потери. Взводы в эскадронах стали такими крошечными, что и на взводы-то не походили. Отделения, да и только. Ну какой же это взвод, если в нем осталось полтора десятка сабель? Зато в хозвзводе сколько лишних лошадей: хозяев нет, убиты или ранены…

В стороне Дубно и Панталии время от времени взлетали осветительные ракеты, раздавались короткие пулеметные и автоматные очереди. Это так, на всякий случай, немецкие охранники себя подбадривали. Обычная их тактика.

Полк шел по дороге Дубно — Луцк. Но скоро мы должны были с нее свернуть. Прошли хутора близ большого села Иванне. Здесь оставались тылы полка. Попрощался я с дядей Колей, отдал ему повод своего коня и, пробежав немного, догнал повозку артиллеристов, присел с краю.

— Что, товарищ лейтенант, пешком? — спросил меня ездовой. — А не секрет, за нами кто пойдет? А то войдем в прорыв, а там, глядишь, немцы закроют дверь и останемся одни…

— Не должно так получиться. Комдив приказал тридцать третьему вслед за нами идти.

— Тридцать третьему? А он сможет? Что-то часто у пего не получается. Такая молва ходит.

— Полк как полк. Такой же, как наш. Что там, люди другие, что ли?

— Люди, может, и не другие, люди везде люди, я так думаю. Но вот Симбуховский-то один. У нас он. Поэтому пас всегда вперед посылают…

Вскоре полк вышел к перекрестку двух дорог. Одна — Дубно — Луцк, другая — из Ровно на Млинов. Вот к Млинову нам и нужно. Войдя в город, сразу поняли, что 33-й полк уже здесь. Дворы по дороге почти все были заняты казаками, лошадьми, повозками.

Симбуховский решил привала в городе не делать, не тратить времени. В конце концов, передвижение двух кавалерийских полков, да еще и десятков танков не могло остаться незамеченным хотя бы кем-то из местного населения, не говоря уж о разведке противника. А кто мог поручиться, что в городе не осталось ни одного предателя, полицая или еще кого-нибудь из той же компании? Нужно было спешить.

Выйдя из города, полк вошел в лес. Там нас ждали танкисты. Не так уж и много техники: шесть «тридцатьчетверок» и легкие самоходки СУ-76. Да еще подарочек дорогих союзников — «Валентайны», не танки — мука!

Тапки, урча, стали вылезать из леса на дорогу и, обгоняя строй, пошли вперед. По их колеям мы двинулись дальше.

В моем фронтовом дневничке сохранилась такая запись:

«И февраля. Рейд на Дубно через Млинов. 17–18 часов. По дороге сильный артогонь. Есть убитые. Несмотря на то что справа и слева немцы, идем вперед. Рвем нагло и нахально. Вышли в район кирп. завода».

Не помню сейчас, где был «кирп. завод», но хорошо запомнил другое. Наверное, не случайно я тогда записал: «Рвем нагло и нахально…» Действительно, наш прорыв у Хорупани, где мы, как и предсказывала разведка, натолкнулись на весьма жесткую оборону немцев, другими словами и не назовешь. Под сильным артогнем, вслед

за танками, проскочив окопы и траншеи, теряя людей, полк летел вперед, в тыл к немцам. И никакие мины, снаряды, пулеметные или автоматные очереди уже не в силах были остановить конников.

Грохот танков, самоходок, несущиеся артиллерийские упряжки, верховые конники, скрежет гусениц, взрывы снарядов — все это накрепко врезалось в память. Не все танки прорвались. Сосчитать, сколько шло теперь с нами, не удавалось, по то, что неподалеку жарко горело несколько дымящих черными клубами железных костров, тоже запомнилось. По обе стороны дороги с визгом ложились снаряды. Время от времени они накрывали колонну — и тогда падали казаки, валились с предсмертным ржанием кони. Раненых тут же подбирали, устраивали на повозки, стараясь оказать помощь на ходу.

Симбуховский нервничал:

— Тридцать третий может не успеть, черт его подери! Вечно чухаются… Может быть, нам развернуться да ударить немцев с тыла, обратным броском?

— А если Мизерский не подошел к тому месту, где мы прорвались? Тогда только людей положим, — начальник штаба Денисов с сомнением качал головой.

— Мизерский мог и не подойти. А немцы наверняка уже ворота захлопнули. Да, собственно, и ворота-то были невелики. Нет, вперед, и только вперед, — Василий Федорович махнул рукой. — Вперед!

Колонна двинулась дальше. Через несколько минут опять разрывы снарядов. Что за черт? Не могла же у немцев быть пристреляна вся дорога? А ночью не больно пристреляешься, попробуй разгляди в темноте, кто и куда по ней движется. Уж не корректирует ли кто их огонь?